Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго

В следующем месяце, 14 мая, издававшаяся в Париже газета «Еврейская трибуна» поместила статью, где в связи с «Протоколами» упоминалось имя Рачковского. Ее автор француз А. дю Шейл заявлял, что в 1909 г. гостил в доме Нилуса и читал там французскую рукопись «Протоколов», переписанную несколькими почерками, с бросающейся в глаза синей кляксой на первой странице. Нилус будто бы рассказал дю Шейлу, что получил рукопись от «мадам К», давно обосновавшейся в Париже, а та в свою очередь — от «русского генерала», фамилию которого он открыл после настойчивых просьб — Рачковский. В описании дю Шейла Нилус предстает неудавшимся мировым судьей и нерадивым помещиком, а также истовым ревнителем веры, который боялся, что «евреи» выкрадут рукопись, и всегда носил ее при себе.

III

«Еврейская трибуна» от 26 августа продолжила тему статьей за подписью Сергея Сватикова — меньшевика, направленного Временным правительством в 1917 г. для закрытия и расследования деятельности заграничной агентуры. В статье Сватиков раскрывает инкогнито «мадам К» — это, пишет он, знакомая Нилуса некто «мадам Комаровская», — и в подтверждение версии Радзивилл и Хэрлбат признает, что Рачковский приказал Матвею Головинскому переписать «Протоколы». Никаких доказательств в пользу своих выводов он не приводит, но называет годы, когда Головинский жил в Париже (1890–1900) и состоял на службе в охранке (1892).

Существует и неопубликованная рукопись того же года, где Сватиков более подробно рассказывает, как в 1917 и 1921 гг. он допрашивал сотрудника заграничной агентуры Анри Бинта и узнал от него не только о том, что в 1905 г. Рачковский задумал переработать «Протоколы» в более увлекательную и убедительную брошюру. Утверждения, приписываемые Бинту, полностью противоречат хронологии событий в изложении княгини Радзивилл; прежде всего, оказывается, впервые Рачковскому пришла мысль заняться этим подложным документом после того, как он прочитал текст «Протоколов», опубликованный Нилусом в 1905 г. (цензор Соколов в сентябре, как мы помним, рекомендовал властям изучить его); во-вторых, Рачковский взялся за «углубление» «Протоколов» без ведома вышестоящего начальства в Департаменте полиции (Рачковского не было в Департаменте вплоть до июля 1905 г.).

В доказательство того, что Рачковский предпринял эту «литературную» операцию в 1905 г., пишет Сватиков, Бинт сообщил, что он сам в ней участвовал — а именно по заданию, полученному в указанном году от Рачковского в Департаменте полиции (стало быть, в июле или позднее), ездил к книготорговцу во Франкфурт, заказывал по списку книги антисемитского содержания, затем перевез их в Париж и оттуда отправил почтой в Петербург, в Департамент полиции на имя Рачковского. Рачковский, полагал Бинт, намеревался опубликовать переработанные «Протоколы», чтобы восстановить русских против революционеров, а не против евреев; и в подтверждение своей правоты Бинт в 1921 г. показывал Сватикову несколько брошюр, которые Рачковский с той же целью опубликовал в Париже по собственной инициативе до 1902 г.

В августе 1921 г. лондонская «Таймс» поместила серию статей, где приводились доводы совершенно иного характера в пользу того, что «Протоколы» — подлог. Ссылаясь на многочисленные, а потому вряд ли случайные совпадения, константинопольский корреспондент газеты по фамилии Грейвз утверждал, что в основу «Протоколов» положен политический памфлет, написанный в 1864 г. французским адвокатом Морисом Жоли; в нем автор высмеял жалкое политиканство в образе Макиавелли, что воспринималось тогдашними читателями как прозрачный намек на императора Наполеона III. Корреспондент приводит примеры поразительного сходства фразеологии Макиавелли из сатиры Жоли с фразеологией «сионских мудрецов» из «Протоколов».

Все эти сведения, датируемые 1921 г., дю Шейл и другие обнародовали с незначительными добавлениями на бернском процессе над «Протоколами» в октябре 1934 г.; а в следующем месяце «Америкэн хибру» перепечатала ею же опубликованный в 1921 г. перевод статьи дю Шейла, напечатанной в Париже в том же 1921 г. Кроме того, желая узнать мнение свидетеля, который до тех пор хранил молчание, она выслала статью дю Шейла сыну Нилуса — Сергею (назовем его молодым Нилусом), жившему тогда в Польше, с просьбой прокомментировать ее; молодой Нилус ответил на восьми машинописных страницах, датированных 25 марта 1936 г.

В его ответе «Америкэн хибру» нет признаков антисемитизма, но, вспоминая известную пословицу «яблоко от яблони недалеко падает», уместно рассказать здесь о предложении, которое четыре года спустя высказал молодой Нилус в письме на имя одного из нацистских вождей, Альфреда Розенберга, будущего наместника Германии на восточных оккупированных территориях и выразителя расистских идей. В марте 1940 г. молодой Нилус, будучи жителем Польши, вызвался помочь Розенбергу в его работе с еврейским населением, — и трудно предположить, будто молодой Нилус намеревался облегчить участь евреев.