Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго

По словам Глобачева, «Протоколы» составил безвестный, но весьма предприимчивый сотрудник заграничной агентуры в Париже между 1896 и 1900 гг. — именно в 1900 г. «без ведома своего непосредственного» начальника (эти слова обеляют руководившего тогда заграничной агентурой Рачковского) он переслал свою подделку в Петербургскую охранку на имя полковника Пирамидова. Хотя Манасевич-Мануйлов и другие сразу начали прилагать усилия к тому, чтобы подложный документ попал в руки императору, свидетельствует Глобачев, добиться этого удалось лишь в 1905 г. стараниями Д.Ф. Трепова (в ноябре 1905 г. он стал дворцовым комендантом) и В.Ф. Джункозского, помощника московского губернатора.

Николай II, как утверждает Глобачев, нашел «Протоколы» правдоподобными, а произошло это как раз в те дни, когда всплеск антисемитской пропаганды, исходившей от правых группировок вроде «Союза русского народа», совпал с волной жесточайших погромов. Появление документа, представлявшего собой, скорее всего, очередную пропагандистскую подделку, побудило Столыпина в 1906 г. назначить дознание по «Протоколам». В представленном отчете два жандармских офицера — Мартынов и Васильев, уточняет Глобачев, — охарактеризовали «Протоколы» как подложные и в доказательство привели сведения, полученные от Ратаева из Парижа и от Гартинга из Берлина (оба находились в этих городах по линии заграничной агентуры, но только до июля 1906 г.). Прочитав отчет, император якобы распорядился: «Избавьтесь от “Протоколов”. Нельзя святое защищать подлыми средствами».

По словам Глобачева, все эти разнообразные факты стали известны ему в ходе дознания, вновь назначенного Столыпиным в 1908 г. и производившегося уже самим Глобачевым, и хотя в пересказе Бурцева Глобачев ничего не говорит о причинах повторного разбирательства, основанием для такового вполне могло послужить издание «Протоколов», выпущенное в свет в 1907 г. активным деятелем «Союза русского народа» Бутми. Что же до результатов дознания, Глобачев счел «Протоколы» подложными и исключал причастность к ним высших чиновников.

IV

Бурцев и сам признавал подложность «Протоколов», однако вину целиком возлагал на высокопоставленных должностных лиц. Он пересказывает и подтверждает подробности происхождения «Протоколов», сообщенные в 1921 г. княгиней Радзивилл, а также ее рассказ о том, как в 1905 г. Головинский переработал рукопись 1881 г. по заданию Рачковского. Никаких доказательств он не приводит. Скорее всего, он поверил ей на слово, будучи заведомо убежден, что руководство Департамента полиции всегда стремилось использовать антисемитизм в своей борьбе против революционеров.

То есть, бросая на евреев тень вины и за политические волнения, и за стачки рабочих, и за революционный терроризм, полагал Бурцев, полиция как бы поднимала русских на защиту царя и отечества. «Протоколы», считал он, как нельзя лучше вписываются в этот замысел: в них евреи предстают заговорщиками, которые хотят завладеть миром и для этого собираются повсюду любыми доступными средствами — политическими, экономическими, религиозными — подрывать изнутри основы существующего общественного строя.

Авторы настоящей книги, напротив, считают, что и документы, и здравый смысл не дают оснований поддерживать расхожее мнение, будто высокопоставленные чиновники последовательно и сознательно делали из евреев козла отпущения. Отдельные лица в правительстве благоволили к подобной политике и при случае давали ей ход — во все времена и во всяком правительстве находятся люди, преследующие особые цели, — однако позиция царского правительства к 1900 г. состояла в том, чтобы подавить, а не разжигать антисемитские волнения в России.

Два последних свидетельства на эту тему содержатся в архиве А.И. Спиридовича, который в 1962 г. пополнил собрание Нельского университета. С 1906 по 1912 г. Спи-ридович ведал охраной Зимнего дворца и был лично знаком с Рачковским. В бумагах сохранились его высказывания о «Протоколах», в которых он категорически отрицает причастность Рачковского на том основании, что последний никогда не был антисемитом: «Во-первых, секретарем при нем состоял еврей Голыпман; главным его помощником был Геккельман (Ландезен); ни в одном из его докладов не содержалось и намека на антисемитизм, и он даже не отмечал особой роли евреев как руководителей революционного движения». Спиридович пишет также: «У нас есть все основания заявить, что Нилус передал “Протоколы” Крушевану для публикации в “Знамени”. Нилус сочувствовал Крушевану и его деятельности… и я не удивлюсь, если однажды выяснится, что он, Нилус, был их автором».