Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго

Этот рассказ вполне достоверен, за исключением небольшой неточности. В 1917 г., когда этот документ извлекли из пакета, оказалось, что он представлял собой не указ Александра III, а секретный доклад министра внутренних дел И.Н. Дурново Николаю II от 5 января 1895 г. В докладе формулировалась основная задача перлюстрации: «извлечение из частной корреспонденции таких сведений о государственных событиях, таких заявлений общественного мнения относительно хода дел в империи и такой оценки действий правительственных лиц, какие официальным путем почти никогда не могли быть высказываемы». В своем докладе министр знакомил недавно вступившего на трон царя с тем, как обстояло дело при его деде и отце. Очевидно, Николай II одобрил заведенный порядок, залогом чего служил сам доклад, хотя на нем не сохранилось никаких разрешительных пометок или резолюций.

Вскрытие писем производилось в перлюстрационных пунктах, или, как их неофициально именовали, «черных кабинетах». Пункты существовали в Петербурге, Москве, Варшаве, Киеве, Харькове, Вильно и Тифлисе. В 1889 г. был открыт пункт в Казани, а в 1894 г. — в Нижнем Новгороде, но вскоре они были упразднены. В феврале 1913 г. совещание в Департаменте полиции признало необходимым значительно расширить сеть перлюстрационных пунктов, охватив ими Сибирь, Поволжье и все пограничные города. Но это предложение не было воплощено в жизнь ввиду нехватки финансовых средств.

Особенностью перлюстрации было то, что хотя главным заказчиком был Департамент полиции, она производилась чиновниками других ведомств. По традиции к этой работе привлекались служащие цензуры иностранных газет и журналов, а ответственным за перлюстрацию в масштабе всей страны был старший цензор при Петербургском почтамте. Более четверти века эту должность занимал тайный советник А.Д. Фомин, которого в 1914 г. сменил тайный советник М.Г. Мардарьев. Это они показывали министрам запечатанные конверты с докладами о перлюстрации.

Допуск в «черные кабинеты» получили только самые проверенные чиновники. К новичкам долго присматривались, потом они проходили обряд посвящения. Старший цензор при Московском почтамте В.М. Яблочков вспоминал: «От меня, как и других, взяли подписку, что я обязуюсь держать все в полной тайне и никому, даже родным и знакомым, не оглашать того, что буду по службе делать». Перлюстраторы щедро вознаграждались, доплата за секретные занятия вдвое превышала официальное жалованье. За эту плату требовали высокой квалификации. Перлюстраторы должны были владеть иностранными языками. Среди них встречались настоящие полиглоты.

Сохранились достаточно подробные описания устройства и функционирования «черных кабинетов». В шести городах перлюстрационные пункты размещались непосредственно в зданиях почтамтов. Рассказывали, что столичная цензура иностранных газет, помимо основного помещения, имела анфиладу тайных комнат, вход в которые был замаскирован под большой желтый шкаф в кабинете старшего цензора. Это одна из легенд, окутывавших деятельность охранки. Протокол осмотра Петроградского почтамта в мае 1917 г. засвидетельствовал, что иностранная цензура имела два изолированных друг от друга помещения, в одно из которых посторонние не допускались. Шкаф в кабинете старшего цензора вполне прозаично использовался по прямому назначению и не прикрывал никаких секретных ходов. На Петроградском почтамте не было ни лифтов, ни подъемников, связывавших перлюстрационный пункт с подвальными помещениями. На Московском почтамте имелось примитивное устройство из блоков и веревок. Только в Киеве корреспонденция при помощи элеватора подавалась на стол перлюстраторов.

Иным было устройство перлюстрационного пункта в Тифлисе. Пункт находился в квартире В.К. Карпинского, командированного якобы от Министерства народного просвещения для усовершенствования в восточных языках. Он жил под чужим именем по фальшивому паспорту, выданному Департаментом полиции. На случай недоразумений с местной полицией Карпинский носил при себе удостоверение, в котором говорилось, что он является чиновником особых поручений при товарище министра внутренних дел и обыск в его квартире может быть произведен только с разрешения Департамента полиции.

Отбирая письма, чиновники руководствовались списками лиц, за которыми наблюдала тайная полиция. Эти списки постоянно обновлялись и дополнялись. Внимание чиновников привлекала переписка видных общественных деятелей. По незначительным, им одним известным признакам перлюстраторы вылавливали подозрительное послание среди тысяч подобных. После многолетней практики у них выработалось умение по почерку на конверте определять партийную принадлежность автора письма. Например, анархисты, среди которых было много малограмотных, писали грубыми, корявыми буквами. Свои характерные особенности имел также почерк социал-демократов и эсеров.