Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго

В 1890 г. Ландезен оказал неоценимую услугу русской дипломатической миссии в Париже, выдав французской полиции изготовителей бомбы. В своих отчетах Рачковский писал Александру III о тесном сотрудничестве французов с заграничной агентурой, что в начале 90-х годов значительно сгладило противоречия между самодержавной Россией и республиканской Францией.

Успехи агентов охранки в России и за границей в 1890 г. еще раз показали, как нуждается в их верной службе правительство империи. Их эффективная борьба с революционными группами в России и Западной Европе не ограничивалась исполнением обязанностей полицейской службы — агенты оказались вовлеченными в преступную и полупреступную деятельность, политические интриги, систему общественных отношений. Ландезен показал, что лучшим способом разоблачения революционеров как дома, так и за границей служит проникновение в группы уже известных заговорщиков. Дело это было рискованное и опасное, требовало крепких нервов и особой отваги — именно эти качества обеспечивали успех агентов, подобных Ландезену. Кроме того, надо было спровоцировать революционеров на противозаконные действия, которые, по мнению агентов, они совершили бы так или иначе. Наконец, надо было поддерживать хорошие отношения с заграничными властями.

V

На пятом году службы, в 1890 г., Рачковский завоевал полное доверие императора и получил почти не ограниченные полномочия по вопросам безопасности, решаемым заграничной агентурой в Европе. Власть эту очень немногие осмеливались оспаривать. Каждый год Рачковский возглавлял отряд телохранителей, когда император гостил во Фреденборге, во дворце своей тещи королевы Дании. В сентябре 1891 г. ко двору прибыл агент Рачковского Ю. Хансен с секретным письмом от премьера Франции Шарля Фресине, в котором предлагалось заключить военный союз между Францией и Россией. Рачковский в этот момент был подле императора, готовый на любые услуги.

С.Ю. Витте, ставший министром финансов в 1892 г., особо отмечал роль Рачковского при заключении военного союза между Францией и Россией. В мемуарах Витте есть утверждение, что Рачковский сыграл бóльшую роль в создании Антанты, чем русские дипломаты (договор между Россией и Францией был подписан в 1904 г.). Возможно, Витте был пристрастен — после создания Антанты французские банки с готовностью предоставили займы России, но так или иначе, Витте называл Рачковского необыкновенно умным человеком, самым талантливым и одаренным полицейским чиновником среди тех, кого он знал. Витте также писал, что французский президент Эмиль Лубе рассказывал, что однажды поручил Рачковскому обеспечить его охрану во время поездки в Лион и предоставил ему комнату в Елисейском дворце.

Когда в 1894 г. на престол вступил Николай II, Рачковский с опаской следил за деятельностью своих врагов, которые могли воспользоваться сменой власти. Недоброжелателям в Петербурге нетрудно было бы обвинить Рачковского в неоправданных тратах, особенно в период затишья в террористическом движении. Кроме того, большие сомнения вызывали его секретные полномочия, этика его поступков и роскошный образ жизни. Несмотря на свою уязвимость, Рачковский понимал, что многие чиновники готовы закрыть глаза на его поступки, принимая во внимание жестокость революционеров, тоже не особенно щепетильных в вопросах морали.

Все эти мысли занимали Рачковского, когда в январе 1895 г. в Париж прибыл Иван Федорович Манасевич-Мануйлов, корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей», присланный Министерством внутренних дел. Этот журналист должен был якобы оказать влияние на французскую прессу, однако Рачковский подозревал, что он был прислан его врагами «собрать в Париже сведения о моей (Рачковского. — Авт.) личной жизни, денежных средствах, отпускаемых мне на ведение дела за границей, о наличном составе агентуры и об отношениях, существующих у меня не только с префектурой, но и с императорским посольством в Париже».

Убедившись, что некоторые «паразиты из охранки» используют Мануйлова против него, Рачковский послал в Россию человека, которого охарактеризовал такими словами: «Юркий жид… он человек с удивительно покладистой совестью и с полной готовностью сделать все из-за хорошего куша». Вполне возможно, что среди так называемых «паразитов» был князь В.П. Мещерский, издатель «Гражданина» и влиятельная фигура при дворе (Витте язвительно называл Мещерского «духовным отцом» Манасевича), или товарищ министра внутренних дел Плеве, ведавший в то время Департаментом полиции.