Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6

Администрация каждого лагеря состояла из разных отделов, среди которых был «отдел 3А», занимавшийся в лагерях выявлением среди пленных советских разведчиков, командиров, комиссаров, евреев и лиц «готовивших побег и беспорядки». Кроме того, этот отдел занимался вербовкой агентуры среди военнопленных. Как правило в этом отделе служили кадровые сотрудники Абвера или РСХА, в том числе эмигранты и представители антисоветских организаций.

В нечеловеческих условиях лагерей, на грани смерти некоторые военнопленные давали согласие на сотрудничество с немцами. Как показывали на допросах агенты «абверкоманды-104» в бараках были специальные провокаторы, которые выявляли настроения различных людей. Все недовольные советской властью, обиженные, раскулаченные и отбывавшие ранее тюремные сроки в СССР попадали в зону особого внимания подразделений Абвера и СС. Кроме такой «работы» в бараках проходили «политиформации о победах германского оружия», о «жидокоммунистах» и «России без большевиков». Нередко в лагеря приезжали различные агитаторы. Изучение людей, их настроений, личного желания, угрозы и посулы были основными при вербовке безусловно учитывались и иные личные качества. В бараках узнавали специальность и прошлое возможного кандидата, особое внимание при вербовке уделялось имевшим судимость и раскулаченным. Затем его вызывали в канцелярию лагеря на беседу и далее предлагали работать по специальности с увеличением пайка и улучшением условий. После такого согласия кандидат немедленно перемещался в другой барак или даже лагерь. Вербовку проводили сотрудники разведшкол, регулярно посещавшие лагеря, либо, работавшие там постоянно. Как правило внутри лагерная разработка продолжалась 20–30 дней, после чего принималось решение. Немецкие офицеры проводили тщательную беседу по биографии и роду деятельности, а затем предлагали работать на немецкий рейх, на разведку, «во имя свободной России и совместной борьбы с большевиками» и личных благ. Во время бесед говорилось о том, что во время службы на немецкий Рейх человек «будет получать хорошее денежное вознаграждение, в последствии получит землю, сможет построить дом и завести личное хозяйство». Кандидату объясняли, что он получит и где будет учиться. В случае согласия офицер-вербовщик или переводчик «заполняли анкету» и делали отпечаток пальцев, брали «подписку о сотрудничестве с немецкой разведкой и обязанности хранить военную тайну, не разглашать сведения о своем обучении в разведшколе и о сотрудничестве с разведкой». После этого кандидат переходил на следующий этап отбора и обучения.

Наиболее «перспективные» предлагались для дальнейшей учебы в разведшколах, либо для участия в подразделениях РОА, других вооруженных формированиях и для дальнейшего сотрудничества. Первоначально, в первые месяцы 1941 г., немецкие спецслужбы ориентировались на массовость и подбор агентов не был столь тщательным. Многие отобранные и обученные агенты (до 90 % по оценке самих сотрудников Абвера) после перехода или засылки в советские тылы сами являлись в органы НКВД, либо достаточно быстро выявлялись. Однако в 1942–1943 гг. в деятельности отборочных отделов в лагерях и дальнейшем обучении в разведшколах все большее внимание уделяется отбору кандидатов, их образованию, мотивации последующему обучению и легендированию. Возраст, пол, состояние здоровья не имели решающего значения.

Предполагаемый агент направлялся в «предварительный лагерь» при разведшколе и после дополнительного отбора поступал на обучение в саму разведшколу. В «предварительном лагере» такой кандидат мог пробыть до одного месяца. В случаях сомнений немецкое командование направляло таких людей в ягдкоманды, подразделения ЕКА и иные карательные структуры, либо в отдельные бараки концлагерей. Некоторые агенты, рассказывая на следствии о том, как попали в разведшколу, указывали, что «попали в плен летом (осенью – А.С.) в 1941 году» и «прошли несколько лагерей и были в полном отчаянии».

В целом ряде случаев в качестве кандидатов для вербовки выступали гражданские лица по рекомендациям местных охранно-полицейских структур. Отдельной категорией агентов были женщины, привлекаемые как радистки и агенты для советского тыла и внедрения в различные организации. Так, в апреле 1943 г. в разведывательной сводке партизанского штаба на Калининском фронте отмечалось, что 2 апреля состоялся выпуск 170 человек диверсантов и шпионов, окончивших месячные курсы. Большинство агентов были женщины, которым была поставлена задача внедриться в отряды, собирать данные и готовить диверсии. В сентябре 1943 г. сообщалось, что «в Опочке в начале августа 1943 г. 20 девушек окончили школу шпионажа, которой руководил офицер гестапо Карлхерн и направлены для собирания данных о дислокации партизанских бригад с целью вступления в отряды». Такие краткосрочные курсы для женщин были организованы 111-й абвергруппой.