Тайная вечеря

— Не насмехайтесь над старухой, а лучше прислушайтесь к предсказанию, которое я намерена сделать. Господь открыл мне то, что должно произойти. Знайте же, Леонардо, что не мне одной предстоит сегодня вверить свою душу Всевышнему. Некоторые из тех, кого вы называете добрыми христианами, предстанут со мной перед судом Творца. И боюсь, что не видать им Божьего милосердия.

Потрясенный Марко ди Оджоне наблюдал, как тяжело дышит сестра Вероника. Она сделала еще одно усилие:

— Что касается вас, то вам предоставляется возможность покаяться и спасти свою душу.

14

Я бесконечно благодарен брату Александру за помощь, которую он мне оказал в дни, последовавшие за нашей прогулкой. Кроме него, да еще юного Маттео, который иногда заглядывал в библиотеку, чтобы полюбопытствовать, как продвигается работа нелюдимого монаха из столицы, мне не с кем было и словом перекинуться. Остальных обитателей монастыря я видел только во время приемов пищи в импровизированной трапезной, неподалеку от так называемой Большой галереи, и во время молитвы в церкви. В обоих случаях следовало соблюдать молчание, что не располагало к завязыванию новых знакомств.

В библиотеке все было иначе. Брат Александр сбрасывал суровость, которую он напускал на себя, находясь среди своих. Он давал волю красноречию, которое ему приходилось сдерживать в других сферах монастырской жизни. Библиотекарь был родом из Риччо, городка на озере Тразимено, откуда было ближе до Рима, чем до Милана. Это в некоторой степени объясняло его обособленное положение в общине, а также его отношение ко мне как к нуждающемуся в опеке земляку. Хотя я никогда не видел, чтобы он сам ел или пил, мне он каждый день приносил воду, тайком таскал для меня знаменитые темноватые пшеничные лепешки брата Гульелмо, похожие на гладкие булыжники, и подливал свежее масло в мою лампаду каждый раз, когда она грозила погаснуть. И все это (как я позже понял) для того, чтобы находиться поближе ко мне в надежде, что неожиданный гость захочет излить кому-то свое отчаяние и откроет новые подробности своей «тайны». Видимо, брат Александр верил в вероятность такого развития событий с каждой минутой все больше. Я указывал ему на то, что воображение — это плохой союзник для человека, который желает расшифровывать загадочные послания, но он ограничивался улыбкой, непоколебимый в своей уверенности, что способности еще ему послужат.

На что я не мог пожаловаться, так это на характер Александра: его добродушие не знало границ. Очень скоро мы с ним подружились. Когда бы он мне ни понадобился, он всегда оказывался рядом. Он утешал меня, когда я бросал на пол перо, отчаявшись из-за отсутствия результатов, он ободрял и воодушевлял меня на дальнейшую борьбу с этой дьявольской загадкой. Но Oculos 'ejus dinumera по-прежнему не поддавались. Применение числовых значений к буквам тоже не дало ничего, лишь запутывало. К третьему дню терзаний и бессонницы брат Александр уже не только ознакомился со стихами, но и выучил их наизусть. Он вертел их и так и эдак, нетерпеливо насупившись в поисках ключа к разгадке. Всякий раз, когда ему казалось, что он начинает что-то понимать в этой галиматье, его лицо озаряла улыбка. Угловатые суровые черты внезапно смягчались, и он начинал походить на восторженного мальчишку. Во время одного из таких приливов радости он поведал мне, что всегда любил разгадывать загадки, состоящие из цифр и букв. Он жил ими с тех самых пор, как прочитал книгу Раймунда Луллия «Ars Magna» [21], посвященную тайным кодам. Поистине, этот гуфо [22] представлял неисчерпаемый источник сюрпризов. Казалось, он знает все: все значительные труды по искусству криптографии, все каббалистические трактаты, все тексты Библии. Однако от этой теоретической подготовки пока было мало толку...

Однажды вечером, когда в монастыре вовсю кипела работа по подготовке к похоронам донны Беатриче, Александр пробормотал:

— Итак, вы в самом деле полагаете, что мы должны считать глаза на лице одного из обитателей этого монастыря, для того чтобы решить вашу проблему?.. Вы искренне верите в то, что это нам поможет?