Тайная жизнь пчел

Выглянув наружу, я поняла, что идти придется в темноте. Я прокралась по траве к кромке леса, к стене Мэй. Все это время меня не отпускала икота. Кладя руки на стену, единственное, чего я хотела, – это чтобы мне не было так больно.

Я хотела хотя бы на время отпустить свои чувства, поднять мост надо рвом. Всунула бумажку с ее именем в щель, которая показалась мне подходящей, отдавая ее стене плача. И в какой-то момент, пока я это делала, моя икота исчезла.

Я села на землю, прислонившись спиной к камням, запрокинув голову, чтобы видеть звезды и порой мелькавшие среди них спутники-шпионы. Может быть, в эту самую минуту один из них меня фотографировал. Они могли выследить меня даже в темноте. Безопасности нет нигде. Придется об этом помнить.

Я начала думать о том, что, наверное, стоит узнать о матери все возможное прежде, чем за нами приедут полицейские или Ти-Рэй. Но с чего начать? Не могла же я просто вытащить образок черной Марии, показать его Августе и рассчитывать при этом, что правда не разрушит все. Что она не решит позвонить Ти-Рэю, чтобы он приехал и забрал меня. А если бы Августа узнала, что Розалин – настоящая беглянка, разве не должна была бы она позвонить в полицию?

Ночь казалась чернильной кляксой, в которой я должна была разобрать некий образ. Я сидела и разглядывала темноту, пытаясь увидеть в ней хоть какой-то лучик света.

Глава шестая

Матка должна вырабатывать вещество, которое привлекает рабочих пчел и которое можно получить от нее только при непосредственном контакте. Это вещество, по всей видимости, стимулирует нормальное трудовое поведение в улье. Этот химический носитель информации называют «маточной субстанцией». Эксперименты показали, что пчелы получают его напрямую из тела матки.

«Человек и насекомые»

Следующим утром я проснулась в пчелином доме от грохота во дворе. Заставив себя встать с топчана и выйдя наружу, я обнаружила там самого высокого негра, какого только видела за всю жизнь; он чинил грузовик, склонившись над мотором. Вокруг его ног были разбросаны инструменты. Джун подавала ему гаечные ключи и всякое-разное, наклонив голову к плечу и улыбаясь.

На кухне Мэй с Розалин замешивали тесто для блинчиков. Я блинчики не очень любила, но возражать не стала. Слава богу, что не каша из крупы. Простояв на крупе полжизни, есть ее не захочешь.

Мусорный бачок был полон банановых шкурок, на нем стояла электрическая кофеварка, выбулькивая через крохотный стеклянный носик порции кофе. Бульк, бульк. Мне нравился этот звук, нравился запах.

– Кто это там? – спросила я.

– Это Нил, – ответила Мэй. – Он неровно дышит к Джун.

– А мне кажется, Джун тоже к нему неровно дышит.

– Ага, но ни за что не скажет, – кивнула Мэй. – Она уже не один год водит беднягу на поводке. И замуж за него не хочет, и отпустить не отпускает.

Мэй налила на сковороду порцию теста в форме большой буквы Л.

– Это тебе, – пояснила она. – Л. для Лили.

Розалин накрывала на стол и грела мед в миске с горячей водой. Я разлила апельсиновый сок по креманкам.

– А чего это Джун не хочет за него выходить? – спросила я.

– Она когда-то собиралась замуж за другого, – сказала Мэй. – Но он не явился на свадьбу.

Я бросила взгляд на Розалин, опасаясь, что эта история о несчастной любви может оказаться достаточно грустной, чтобы у Мэй случился один из ее «эпизодов», но она не отрывала глаз от моего блинчика. До меня впервые дошло, как это странно, что ни одна из них не замужем. Что три незамужние сестры вот так вот живут вместе.

Я услышала, как фыркнула Розалин, – и поняла, что она думает о собственном негодящем муже, жалея, что он явился на их церемонию.

– Джун отреклась от мужчин и сказала, что никогда не выйдет замуж, а потом познакомилась с Нилом, когда его назначили новым директором школы. Не знаю, что там у него случилось, но сюда он приехал без жены. Нил перепробовал все способы, пытаясь уговорить Джун выйти за него, но она не хочет. Мы с Августой тоже не можем ее переубедить.

Из груди Мэй вырвался хриплый вздох, а потом и «О, Сюзанна!». Ну вот, началось…

– Господи, только не это, – пробормотала Розалин.

– Извините, – сказала Мэй. – Я просто ничего не могу поделать.

– Почему бы тебе не пойти к стене? – предложила я, забирая у нее из руки лопатку. – Все будет хорошо.

– Да, – сказала ей Розалин. – Делай там, что тебе нужно.

И мы смотрели сквозь москитную дверь, как она бежит мимо Джун и Нила.

Через пару минут вошла Джун, за ней Нил. Я забеспокоилась, как бы он не задел головой притолоку.

– Ну, из-за чего она теперь сорвалась? – спросила Джун. Проследила глазами за тараканом, метнувшимся под холодильник. – Вы же не раздавили при ней таракана, нет?