Тайная жизнь шедевров: реальные истории картин и их создателей

Необходимо напомнить, что Антон Мауве, известный и успешный художник, лучший акварелист Гаагской школы, был Ван Гогу дальним родственником, его жена приходилась уже немолодому по меркам XIX столетия Винсенту двоюродной сестрой. Он повлиял на формирование стиля Ван Гога, оказал ему всю возможную поддержку, после того как художник оставил академию. При этом отношения с отцом оставались напряженными.

Теодор Ван Гог хотел видеть своего сына успешным человеком. В свое время он настаивал на поступлении сына на теологический факультет Амстердамского университета, потому что впоследствии это позволило бы Винсенту стать пастором в каком-нибудь богатом и спокойном приходе, получить всеобщее уважение и признание. Однако сам будущий художник видел смысл веры в том, чтобы помогать простым людям, а не завоевать уважение в обществе.

Это же можно сказать и про занятия живописью. Художник в XIX веке в Голландии мог очень хорошо зарабатывать, а если вспомнить тот факт, что половина семьи Ван Гогов занималась реализацией картин, то у полотен Винсента мог быть отличный рынок сбыта. Учитывая эти факторы, похвала отца становится еще понятнее. Однако сам художник видел свою задачу в другом. Ему нужно было сказать новое слово в изобразительном искусстве, показать миру, в каком мраке живут простые люди. Но публике были неинтересны его ранние плохо прорисованные мрачные полотна.

Никуда не делось и желание помочь обездоленным и несчастным. Винсенту не удалось реализовать свой план по поддержке шахтеров в Боринаже, поэтому он решил попытаться спасти немногих, правда, не отдавая себе отчет в том, что этим немногим, возможно, его помощь и не нужна.

Все отношения в жизни художника заканчивались трагически.

Ему хотелось создать новую семью, где бы его поддерживали и понимали, где бы ценили то, что он делал, понимали, почему он так непреклонно борется за справедливость.

Винсент влюбился в свою кузину Кей Вос-Стрикер, которая недавно овдовела и осталась одна с ребенком на руках. Художник признался ей в своих чувствах, но получил отказ. Впрочем, его это не смутило. Он продолжал ухаживать за Кей, чем настроил против себя и возлюбленную, и свою семью.

В декабре 1881 года Ван Гог писал своему брату:

«Я ехал туда с мыслью: „Сейчас так тепло. Быть может, ее „нет, нет, никогда“ все-таки оттает!“

И вот в один прекрасный вечер я прошелся по Кейзерсграхт, поискал дом и нашел его. Я позвонил и услышал в ответ, что господа еще обедают, но я, тем не менее, могу войти. В сборе были все, за исключением К. Перед каждым стояла тарелка, но ни одной лишней не было — эта подробность сразу бросилась мне в глаза. Меня хотели убедить, что К. нет дома, — для того ее тарелку и убрали; но я знал, что она там, и все это показалось мне комедией, глупым фарсом. После обычных приветствий и пустых фраз я спросил наконец: „А где же все-таки К.?“ Тогда дядя С., обращаясь к жене, повторил мой вопрос: „Мать, где К.?“ Та ответила: „К. вышла“.