Тайная жизнь ветеринара. Откровенные истории о любви к животным, забавных и трагических случаях и непростой профессии

Спросите любого, кто работает с животными, и они скажут вам: иногда животные просто знают. Они знают, что ты чувствуешь, что делаешь… И они абсолютно точно знают, что ты думаешь.

Кинг знал. Даже под наркозом Кинг знал. Он знал, что не выживет, но продержался достаточно долго, чтобы я понял, что с ним произошло.

Я говорю так потому, что в тот момент, когда я с ужасом посмотрел на Натали, пес умер. Его тело, которое держалось так долго, сдалось. На кардиографе появилась прямая линия. Но мы все же попытались реанимировать его.

Иногда в таких случаях я задумываюсь: действительно ли мы хотим вернуть животное? Не поймите меня превратно, Кинг был прекрасной собакой, но стоило ли нам возвращать его к жизни? Хозяин, человек, которому он доверял больше всех в мире, предал его самым ужасным образом. Кинг пережил страшную боль, у него были повреждены жизненно важные органы: ему предстояло удаление селезенки, части кишечника и части или всей почки – и это только начало. После этого последует тяжелейшая реабилитация, и трудно было сказать, что его ждет. Я не уверен, но, скорее всего, его поместили бы в полицейский питомник как свидетельство преступления его хозяина. Бедный пес, который лежал передо мной, и без того настрадался, а впереди только новые мучения и боль – если он выживет.

Я снял шапочку, маску и перчатки, отошел в дальний угол, пытаясь забыть, что случилось, тот ужас, какой пережил бедный пес, и меня неожиданно охватила злость. Кто позволил этому человеку заводить собаку? Почему в нашей стране нет жестких законов о содержании животных? Я выбежал из операционной, срывая с себя халат. Мне нужно было уединиться, чтобы успокоиться.

Позже я дал показания полицейским. Со мной обещали связаться на следующий день. Я не стал уточнять, но был убежден, что меня вызовут в суд в качестве свидетеля. Злость не проходила, стрелки показывали два часа ночи.

Несмотря на прилив адреналина, моему телу и разуму требовался отдых. Проводив полицейских на парковку, я стоял, устремив свой взор в ночное небо, – звезды едва проглядывали сквозь тучи. Я старался отвлечься, а потом возвратился в клинику наводить порядок.

Так что же произошло с Алексом? В течение нескольких недель меня вызывали в полицию, чтобы кое-что прояснить и дополнить мои показания, но потом все как-то затихло. Мне не сообщили о дате суда. Я ничего не знаю о человеке, который убил собственную собаку. За годы работы на мою долю выпало немало сложных хирургических случаев. Я работал с собаками и кошками, у которых опухоли поразили почти все органы, опутали кровеносные сосуды, обхватив тело животного, как ангелы смерти. Я лечил собак с открытыми ранами почти во все тело, кошек, которых приходилось собирать, скажем, по частям. Но никогда не испытывал такого ужаса, как в ту ночь. Меня терзали мысли не о тяжелых ранах собаки – я не мог смириться, что подобное совершил ее хозяин.

* * *

Невыносимо думать о страдающих животных. И хуже всего приходится моей подруге.

Я прихожу домой и рассказываю о своей работе. Мне хочется поделиться всем, свидетелем чего я стал. Но она не выносит этих разговоров и сбегает, прежде чем я успеваю обрисовать ей полную картину. Ей нестерпима сама мысль о страданиях животных – ведь они даже пожаловаться не могут. Но ужаснее всего для меня, как и для большинства людей, жестокость по отношению к животным.

Не знаю, как воспринимать произошедшее той ночью. Алекс явно был не здоров, психически болен. Виноват ли он в том, что убил свою собаку? А если нет, то чья это вина? Может быть, его родителей, которые позволили ему завести собаку? Или правительства, не защитившего домашних животных строгими законами? Следует ли выдавать права на владение собаками неуравновешенным людям? Не думаю, что на эти вопросы есть единственно правильный ответ, но нам необходимо об этом подумать.

Приговоры за жестокое обращение с животными просто смехотворны. До недавнего времени максимальное наказание за такое преступление в Великобритании составляло всего шесть месяцев. Представляете, всего шесть месяцев за издевательства, избиения и убийство животных!

Я горжусь тем, что стал послом Королевского общества по предотвращению жестокого обращения с животными. Эта организация неустанно трудится на благо животных Великобритании. Не могу вообразить, с каким кошмаром инспекторам общества приходится иметь дело каждый день. Мне повезло работать в той части нашей страны, где я редко сталкиваюсь с подобным.

Несколько лет назад в моей жизни появился очаровательный палевый щенок коккер-спаниеля Трикл. К сожалению, он служит мне постоянным напоминанием о том, что в мире еще не перевелось зло.

* * *