Тайная жизнь ветеринара. Откровенные истории о любви к животным, забавных и трагических случаях и непростой профессии

Я ждал результатов исследования на парвовирус – экспресс-анализ выполняется очень быстро, и для этого нужны лишь несколько капель крови. Я сидел поодаль от всех, а пробирка с кровью медленно вращалась в аппарате. Ответа пришлось ждать пятнадцать минут. В это время я заполнял историю болезни, а Трикл неподвижно лежала у меня на коленях. Когда время прошло, я подошел к аппарату и посмотрел на появившиеся полоски. Экспресс-тесты сродни тестам на беременность: две полоски – это плохой результат, одна – хороший. Я увидел одну полоску и вздохнул с облегчением: парвовируса у Трикл не обнаружилось.

Остальные анализы мы получили чуть позже. Весь день мы пристально следили за состоянием Трикл. Большую часть утра она спала, но, проснувшись, даже проявила интерес к еде, когда я решил ее покормить.

Она осторожно слизывала корм с моих пальцев, по крошечке. Трикл была совсем малюсенькой – конечно же, ни о каких девяти неделях не могло быть и речи. Явно не больше пяти. Щенок окреп прямо на глазах, и я все больше влюблялся в него. Занимаясь бумажной работой, я держал его на коленях, предусмотрительно надев фартук. Хотя парвовирус у Трикл не выявлен, у нее могло быть другое инфекционное заболевание. Одна из старших медсестер сделала мне выговор за то, что я держу щенка на коленях (медсестры в ветклиниках всегда очень строги). Я уже собирался отнести собачку в отделение, как услышал какое-то бурчание – и с ужасом увидел, как Трикл оросила весь мой фартук жидким стулом. Когда в такой ситуации ты сидишь, сразу хочется подняться и снять щенка с коленей. Но Трикл была так слаба, и мне требовался образец ее кала для диагностики, поэтому я вынужден был сидеть и ждать, когда все закончится. Та же медсестра, что сделала мне замечание, теперь с улыбкой смотрела на меня. Она забрала щенка и отнесла его в отделение, а мне выдала пробирку для анализов и предложила самому собрать вонючую коричневую слизь. С этим делом я справился, смыл остатки слизи с фартука и пошел наверх принять душ. Слава богу, у нас на работе есть душ.

Но даже это происшествие не изменило моего отношения к маленькому пушистику. Вечером хозяйки забрали Трикл, и к моменту своего отъезда она заметно повеселела: немного поела, и уровень сахара в крови повысился.

На следующий день я приступил к своему расследованию. Щенок, как выяснилось, был гораздо младше, чем говорили заводчики. Кроме того, Мел и Трейси приобрели его весьма подозрительным образом. Я начал с карточки прививок, потрепанной и старой, хотя у маленького щенка она должна быть абсолютно новой. Держа карточку в руках, я пытался разобраться, кто ее выдал. На обороте карточки была печать с названием клиники и номером телефона, по которому я тут же позвонил. Мне ответила приветливая секретарша, которой я рассказал всю историю и назвал имя заводчика, чтобы она проверила документы. Согласно закону о защите личных данных, секретарша не могла предоставить мне всю информацию, но, судя по ее словам, этот заводчик не обращался в клинику ни с какими вопросами. В последние шесть месяцев у них он не появлялся. Тогда почему в карточке Трикл указано, что прививки сделаны на прошлой неделе? Я поблагодарил секретаршу и повесил трубку. Интересно, а как поступают в подобных ситуациях другие ветеринары? Закрывают на все глаза? Или, подобно мне, не могут остаться равнодушными, пытаются сами установить истину?

Выходит, по рассказу Мел и Трейси, им попался недобросовестный заводчик. Щенок оказался больным, а карточка прививок – поддельной.

Я забеспокоился, что мы имеем дело с собачьей фермой, которые напоминают ад на земле. Должен признаться, сам я ни разу не бывал ни на одной из них, чему очень рад. Но видел достаточно фотографий и слышал душераздирающие истории – никогда не хотел бы стать свидетелем жестокого обращения с животными.

Собак держат в тесных клетках, они едва могут повернуться. Суки непрерывно рожают и умирают от истощения. Щенков, выращенных в ужасающих условиях, где все пропитано мочой и калом, слишком рано забирают от матери и сплавляют в новые дома. Самое страшное мне поведал мой друг, инспектор общества защиты животных. Однажды он вместе с полицией нагрянул на собачью ферму и в одной из замызганных клеток наткнулся на кошачью переноску, набитую чем-то пушистым и очень тяжелую. Мой знакомый открыл дверцу переноски, а в ней – щенок ньюфаундленда.

Эти щенки довольно крупные, гораздо больше обычной кошки. Чудовища, содержавшие собачью ферму, запихнули щенка в переноску и, кажется, забыли о нем. Щенок рос, переноска становилась ему мала, и в конце концов он не смог дышать. Когда его нашли, он был уже мертв. Ради прибыли бездушные владельцы таких ферм подвергают животных невыразимым мучениям.