Тайник на Эльбе

- Ладно, давайте его.

Торп вышел и вскоре вернулся. Следом шел пленный, конвоируемый автоматчиком. Оставив узника у порога, солдат вышел.

Упиц оглядел лагерника. Это был худой, высокий человек с длинным лицом, одетый в полосатую робу.

- Говори, - приказал Упиц по-русски.

- Я знаю по-немецки, - поспешно сказал пленный, угодливо улыбнувшись. При этом его тощее, костистое тело резко согнулось, будто переломилось в пояснице.

Упиц кивнул. Пленный продолжал. Он рад, что может оказать услугу германским властям. Он всей душой ненавидит страну, в которой имел несчастье родиться. И сделает все, чтобы доказать свою преданность великой Германии, ибо его давнишняя мечта - заслужить право навсегда в ней остаться.

- Короче, - пробурчал Упиц. - Повтори свои показания.

Лагерник закивал, шагнул вперед.

- Я из Аушвица, господин генерал, прибыл с партией пленных, отобранных, чтобы...

- Известно. Говори дальше.

- В Аушвице мне довелось хорошо узнать... Я давно подозревал этого человека, господин генерал... Я только не мог... Я хотел...

- Короче!

- Это случилось ночью. Я не спал, молча лежал в чуть освещенном бараке. Не мог заснуть: разболелся зуб. Вдруг - голоса. Прислушался: беседуют двое на соседних нарах.

- Кто такие?

- Одного не опознал - было темно, господин генерал. Другой оказался моим соседом по нарам.

- Звать?

- Андрей.

- Фамилия?

- Все называют его просто Андрей. У него есть, конечно, и фамилия, но я ее не знаю. Вообще в лагере только номера...

- А как зовут тебя?

- Станислав Цюпа, господин генерал.

- Продолжай, Цюпа.

- Слушаюсь, господин генерал. - Пленный, облизнув губы, сделал еще шаг. - Так вот, чую разговор. Тихо говорят. Этот самый Андрей взволнованно рассказывает: "Поднял голову - и обомлел: он!" - "Да не может быть такого!" - отвечает другой. - "Он, он самый!" - "Командир?" - "Да. Командиром моим был, гвардии старшим лейтенантом". Они перешли на шепот, - продолжал Цюпа, - и я долго не мог ничего разобрать. Но было понятно: Андрей убеждает в чем-то того, другого. А этот сомневается, не верит. "Ладно, - сказал Андрей, - я тебе докажу!" Он слез с нар, исчез. Через минуты две вернулся. "Гляди, говорит, внимательно гляди!" Я незаметно приподнялся, передвинулся к краю нар. И увидел в руках Андрея кинжал. Запомнил: ручка винтом, блестящая.

- Кому доложили? - спросил Упиц.

- Не мог, господин генерал. - Предатель весь подался вперед, затряс головой. - Никак не мог, вот как перед богом! Это же ночью происходило. Разве выйдешь? Высунешь голову за дверь - пуля. А наутро нас построили, разделили на группы. Одну, в которую попал и я, погрузили в вагоны и отправили сюда. Здесь только и смог...

- Как же ты узнал Андрея, видел кинжал, но не опознал второго?

- Тот, второй, спиной ко мне был, затылком. А по затылку разве определишь? Мы же все... обросшие, да и халаты одинаковые. Уши только запомнил - уши у него большие и торчат...

- Уши, - проворчал Упиц. Он заглянул в лежащие на столе бумаги. Это было?..

- В ночь на девятнадцатое число, господин генерал.

- И тот, Андрей, он что - утверждал, будто видел своего командира накануне?

- Да.

- Восемнадцатого?

- Выходит так, господин генерал.

- Тогда и кинжал получил?

- Именно!

- И в тот день лагерника Андрея за черту блока не выводили? Точно помнишь?

- Не ходил он в тот день никуда.

- Чем же он занимался?

- А возле бараков работал. Утром поверка была, осмотр одежды. Потом половину отправили на Унион, остальные в лагере были. Он площадь обходил, камни подбирал, траншею рыл.

- Хорошо. - Упиц обернулся к Торпу: - Проследите, чтобы в бараках ни о чем не догадались. - Генерал вновь взглянул на предателя. -Учти, Цюпа, ты должен видеть все, слышать все, докладывать все. Будешь полезен - будешь жить, и жить хорошо. Иди!

Лагерника увели. Упиц обратился к штандартенфюреру:

- Теперь слушаю вас, Больм.

- Справки навел, господин группенфюрер. Восемнадцатого числа в блоке русских, точнее, близ блока посторонних не было всю первую половину дня. Имеются в виду люди, которых лагерник, по кличке Андрей, не мог видеть раньше. Во второй половине дня этот блок посетили помощник коменданта Аушвица гауптштурмфюрер Вернер Кранц, его шофер шарфюрер Фиттерман и с ними - директор завода "Ганс Бемер" Артур Кюмметц с шофером Генрихом Губе.

- Кого же из четверых подозреваете? - Упиц скривил губы. - Уж не помощника ли коменданта лагеря Аушвиц?

- Разумеется, не его. Кранц и Фиттерман работают в Аушвице со дня основания лагеря, пять лет. Оба - на самом лучшем счету.

- Тогда остается мой друг директор Кюмметц, с которым мы вместе росли и учились, вместе вступали в НСДАП и воевали против врагов фюрера и нации. Видимо, Артур Кюмметц и есть тот самый неуловимый советский разведчик, за которым вы так безуспешно охотитесь!

- Имеется еще шофер господина Кюмметца - Генрих Губе, - сказал Больм.

Упиц пожал плечами.

- Что ж, проверьте его. Проверьте шофера, это не так уж трудно. Но, сдается мне, дело в ином. Там были и другие посетители, штандартенфюрер Больм!

- Но, господин группенфюрер...

- Вы не знаете о них, Больм?

- Врачи из Аненэрбе?1 - услужливо подсказал Торп.