Тайник в ковре: Империя в страхе

Лекари успокаивали Шахиншаха, выписывали травы и разные снадобья и порошки. Муллы ночами читали суры Корана, пытаясь изгнать злых духов, повара готовили изысканные сладости и блюда. Охотники приносили красивых животных для потехи. Время шло, но ничего не помогало. Наблюдательный мушавир²¹ увидел, что болезненнее всего ребенок реагирует на змей. Когда при нем огромный удав заглатывал белого пушистого зайца или бился с ежом, ребенок хватался руками за няню. Змеи – источник его кошмаров, решили лекари.

Тогда и подумали попробовать вылечить наследника любовью. С самых ранних времен, когда первые арабские завоеватели появились на просторах Персии, они принесли собой тайны удивительного метода лечения. Оказывается, от многих болезней можно избавиться в дымящихся банях и, смешивая разные пряности, дурманящие растения и полезные травы, которые в несметных количествах растут на высокогорьях. Эти же лекари утверждали, что можно лечить с помощью любви.

У великого Низами, в поэме «Лейли и Меджнун», есть сцена, где Меджнун спокойно спит меж львов и тигров в открытой пустыне. Смысл бейта был прост – даже дикие звери чувствовали его влюбленность, настолько она была сильна, и не трогали его. Более того – оберегали от врагов.

Советники и лекари решили найти что-то связанное со змеями. Все, что понравиться наследнику. Быть может, тем самым они смогут его вылечить.

Глава 5

Путь в неведомый край ты всегда, человек, ненавидел,

Потому что глазами его не своими ты видел.

В порту меня уже ждал глава местной тайной полиции.

– У меня, если честно, было много странных поручений, – сказал собеседник, – но чтобы такое, это впервые.

«Седые волосы, это еще не признак ума», подумал я. Это тот человек, который, как говорил, Гранд Визирь, работал ногами, а не головой и не понимал, что на самом верху нет больших и малых вопросов. Все вопросы важны без исключения. Учитывая масштабность предпринимаемых мер, количество вовлеченных людей, было ясно, что руководит операцией главный советник. Будь я рядом с ним, он все разложил бы по полочкам, примерно следующим образом:

«Очень многое сейчас на кону. Если Шахиншах не найдет лекарство для своего наследника, Дом Сефевидов окажется под ненужным давлением. Начнутся интриги вокруг ребенка. Недруги, злорадствуя, все это свалят на самого Правителя. Скажут, что виной болезни сына являются его кровь и слабость, что это Божья кара за проступки отцов и дедов Сефевидов. Медленно и верно династию кызылбашей начнет трясти, а в итоге начнет трясти и всю Империю».

Если что-то и не понимали на Востоке, одно знали очень хорошо – нельзя давать проблеме созревать. Все, что может быть потенциально опасным, нужно уничтожать в зародыше. Поэтому и существовала ужасная практика убийств детей и жен воюющих династий или даже членов правящей династии. Как только одна семья сменяла на троне другую, убивали всех – до грудного ребенка. Что, например, стало с Зурханой, любимой женой Умар– шейха, второго сына Тимура. О ее уме и красоте ходили легенды, но, когда ее муж погиб на поле брани, в одно мгновение она превратилась в умную и красивую соперницу первой жены и ее взрослых наследников. И все почему? Зурхана при удачном раскладе сил могла бы стать причиной развала Империи. Поэтому ее и настигли при попытке бегства из дворца, перед смертью изнасиловали, да и бедного сына не пожалели – закололи на смерть. Вспоминая каждый раз эту историю, мне хотелось плюнуть на все, убежать в самый дальний уголок земли и не показываться на людях до конца своих дней.

Пока же я продолжал слушать скучную речь главы местного истикбарата²².

– А зачем отправляться в путь на сотни дней, когда здесь тысячи змей, – недовольно говорил он. – Вот у нас, в Мазандаране²³, столько змей в море. Они поднимаются над водой и стремительно, как стрелы, плывут к незваному гостю, наводя на всех страх. И поймать их не так-то просто.

Да, змеи Мазандарана были крайне опасными. Помню, как Муниза и я, спрятавшись подальше от любопытных глаз, тешились на берегу Анзали. Обнаженная, она плескалась в теплой воде. Солнце ласкало ее мягкими лучами, а небольшие волны бились о тело. Струи соленой воды змейкой стекали вниз меж грудей и ног. Через пару минут она легла на живот, показав чайкам всю грациозность своего юного тела. Подперев рукой точеный подбородок, она призывно смотрела на меня и всякий раз, когда волны бились о ее бедра, заразительно смеялась. Пристальный взгляд означал только одно – она хотела любви, дикой и необузданной. Обычно, если я не отвечал сразу на этот взгляд, Муниза в порыве страсти соблазнительно закусывала уголок нижней губы. Если же и это не помогало, чтобы спровоцировать меня сильнее, она начинала ласкать свои груди. Нужно было быть мертвым или на худой конец евнухом, чтобы смотреть на все это безучастно.