Тайники души

Все мы странники на чужой земле, мечтающие о доме, но не знающие, что такое дом и где он находится. Иногда он является нам во сне или, когда мы идем по улице и, завернув за угол, нам кажется, что мы видим вдали очертания чего-то очень знакомого, но томительное ощущение дома исчезает так же быстро, как и появляется.

Мадлен Л’Энгл

Новый Орлеан, 1904 год

Глава 16

Самые четкие воспоминания о маме связаны с тем днем, когда она повела меня в цирк.

Я была такого же возраста, как сейчас Бекки Джин. Прежде мы нигде не бывали, разве что в магазине на углу или время от времени в большой церкви в соседнем квартале. Мы никуда не ходили, потому что мама была очень больна. В основном я играла в одиночестве в нашей комнате или, пока мама спала, наблюдала в окно, как по улице ходят люди. Я ждала, когда она проснется и приготовит что-нибудь поесть. Сама она почти не ела и была очень худа. Мама сидела на кровати, пила свое лекарство и смотрела, как я ем. Иногда по ее щеке скатывалась большая серебристая слеза.

За неделю до того, как мы пошли в цирк, у мамы начались кошмары. Она просыпалась, крича, что в комнате змеи, а по стенам ползут ужасные существа, и так сильно испугала меня, что у меня тоже начались кошмары.

Но в тот день, когда мы пошли в цирк, мама встала раньше обычного, налила себе стакан лекарства и сказала:

– Ты хочешь пойти в цирк, Сахарок?

Я никогда не забуду бархатный тембр ее голоса и немного протяжное произношение.

– А что такое цирк? – спросила я.

У мамы из глаз брызнули слезы. Она провела ладонью по моей щеке.

– Мой бедный сладкий Сахарок! Ты даже не знаешь, что такое цирк!

Мама отвернулась и зажгла сигарету, затем подошла к старому сундуку. Я любила дни, когда она открывала его и доставала свои прекрасные костюмы. Они были сшиты из мягкой шелковистой ткани, покрыты перьями и пайетками. В одном из ящиков мама хранила похожую на миниатюрную корону маленькую серебряную тиару, которая переливалась, словно покрытая бриллиантами. Когда мне было грустно или страшно, мама доставала корону и позволяла мне надеть ее. Тем утром она тоже ее достала и надела мне на голову.

– Мой маленький ангел, – прошептала она.

В одном из отделений ее сундука лежали ноты, уже пожелтевшие и рассыпающиеся от времени. Мамина рука дрожала, когда она рылась в сундуке, ища что-то. Я смахнула сигаретный пепел со страниц, боясь пожара. Когда мама не нашла того, что искала, в ящике, она начала копаться в другом и наконец вытащила стопку старых программок.

– Видишь? Это я, Сахарок, Иветт Дюпре – Поющий Ангел!

Я долго рассматривала изображение мамы в длинном блестящем платье. Ее медные волосы были собраны в высокую прическу, увенчанную тиарой. Пока мама не заболела, она была очень красивой.

Затем мама перевернула страницу программки, чтобы показать мне другие фотографии: улыбающийся мужчина в котелке с тростью, смешной человек с деревянной куклой в руках.

– Раньше я пела в цирке куплеты. Там я встретила твоего папочку.

Я кивнула, делая вид, будто поняла, но это было не так. Мама выдохнула дым и продолжила перебирать программки, пока не нашла одну, на которой была изображена группа мужчин, одетых в смешные одежды.

– Это Анри – твой папочка! Вот он, здесь… красавчик Анри Жерар!

Я прищурилась, желая лучше рассмотреть фотографию, но она была такой маленькой, что я не разглядела лица своего папы. Мама сделала еще глоток своего лекарства и уставилась вдаль. Ее лицо стало отрешенным, глаза – пустыми и темными, а губы – бескровными. Лицо мамы казалось безжизненным, и я испугалась. Иногда она даже не помнила, кто я.

Я коснулась ее руки и позвала:

– Мама!

Ее пальцы были ледяными, как батареи в нашей комнате.

Наконец мама посмотрела на меня, затем на программки, лежащие перед ней. У нее был такой вид, словно она только что проснулась и не знает, где находится и кто рядом с ней.

– Мама! – снова позвала я, потянув ее за рукав.

– М-м-м.

– Мы сюда идем? – Я указала на одну из программок.

– Нет, Сахарок, мы идем в цирк.

Она внезапно пришла в себя, вспомнила, что происходит, и опять начала перебирать программки, пока не нашла то, что искала. Эта программка была броской, надписи были сделаны красным цветом, вылинявшим и превратившимся в розовый.

Мама указала на фотографию.

– Видишь? Это слон, Сахарок! Знаю, раньше ты не видела слонов, но это просто невероятные животные! Смотри, какой крошкой выглядит женщина рядом с ним!

Голова слона была похожа на змею. Я испугалась.

– Он не съест меня?

– Конечно нет, Сахарок! Он тебя просто насмешит. Видишь этих клоунов? Они тебя тоже насмешат. Видишь мужчин, качающихся в воздухе на качелях, как обезьянки? И они тебя насмешат. Ты их полюбишь!