Тайники души

– Где мама? – плакала я.

Папочка потер лицо руками, затем медленно поднял голову.

– Она оставила нас. Ее больше нет.

Тогда я была еще слишком мала, чтобы понимать, что такое смерть, но где-то через год, когда Карло упал с трамплина и умер, я услышала, как его жена Бьянка плакала, причитая: «Его больше нет! Его нет… Как он мог меня оставить?»

Она стонала так же, как и папочка в то утро, и я наконец поняла, что мама умерла от своей страшной болезни. Она исчезла, больше мы ее не увидим, так же как и Карло.

Цирковой поезд покатил в следующий город. Позже, когда я услышала о Небесах в лютеранской церкви города Лима в штате Огайо, я поняла, что мама в безопасности, у Иисуса.

Я почувствовала облегчение, узнав, что она больше не больна и ноги у нее не заплетаются. Но в то первое ужасное утро, когда папочка сидел, закрыв лицо руками, оплакивая ее, я могла лишь рыдать, крепко сжимая в кулачке серебряную тиару, которая ночью упала с моей головы.

* * *

Сначала папочка не знал, что со мной делать. Первые три дня он едва смотрел на меня, не говоря уже о том, чтобы обнять и утешить.

– На… вот, поешь, – говорил он и пальцем подталкивал мне через стол тарелку с едой.

Свою тарелку он забирал, садился на ступеньки вагона и ел в одиночестве, повернувшись ко мне спиной. Я спала на скамье, пока поезд с тарахтением пробирался сквозь ночь, а затем лежала, свернувшись калачиком все на той же скамье, и наблюдала в окно, как в рассветной дымке пролетают мимо фермы, леса и города.

Я не выходила из вагона три дня и была в той же одежде, которую надела на меня мама.

Когда поезд останавливался, я видела, как где-то на пустыре или фермерском поле вырастает целый городок шатров.

– Оставайся здесь, – всегда сердито приказывал отец, уходя к клоунам, чтобы надеть костюм и нанести грим.

Я знала, что снаружи тигры и слоны с головами как у змей, и была слишком напугана, чтобы покинуть вагон. Слава богу, тетушка Арахис наконец сжалилась надо мной, иначе не знаю, что бы со мной стало. Она как-то проходила мимо и увидела, как я наблюдаю в окно за удаляющимся отцом.

– Ради всего святого, Генри! – воскликнула тетушка Арахис своим тонким, писклявым голоском. – Ты не можешь держать бедную малышку взаперти до конца ее дней. Она же живой человек! И между прочим, твоя плоть и кровь!

– Ты должна мне помочь, Арахис! – взмолился отец. – Я не знаю, что с ней делать, что ей нужно.

– Ну что ж, сейчас ей нужно немного любви. Как и всем нам.

Тетя Арахис вскарабкалась в вагон, села рядом со мной на скамью и обняла меня своими коротенькими ручками. Она была ненамного крупнее меня – крошечное создание с женским лицом. Ее губы были накрашены помадой. Незнакомка со столь гротескной внешностью наверняка напугала бы меня, если бы я не скучала так по маме. Нуждаясь в успокоении, я крепко обняла женщину и заплакала.

– Видишь, Генри? – сказала она. – Видишь? Это то, что нужно всем детям, – немного любви.

– Ее мать покинула нас, Арахис, и я не знаю, что с ней делать. Ты позаботишься о ней вместо меня?

– Я? Но она же твоя дочь!

– Мне известно, что она моя дочь, – сердито ответил отец, – но здесь нет для нее места! И в моей жизни ей тоже места нет!

– В твоем вагончике больше места, чем в моем. Ты хочешь, чтобы девочка ютилась с другими женщинами, лежащими прямо под потолком без света и воздуха?

– Я вообще не хочу, чтобы она здесь находилась! – ответил отец. – Цирк не место для того, чтобы растить ребенка.

– У Ласло и Сильвии есть дети, как, впрочем, и у…

– Я не это имел в виду! Я знаю, что здесь есть дети, но они растут, чтобы работать в цирке, и женятся на других циркачах. Я не хочу, чтобы у моей дочери была такая же жизнь, как у меня или у ее матери! Я хочу, чтобы она жила настоящей жизнью, а не проводила в дороге десять месяцев в году.

Тетушка Арахис погладила меня по голове.

– Такая жизнь не упадет с неба, Генри. Такую жизнь для ребенка нужно создать.

– Не могу! Я больше ничего не умею. Я цирковой клоун, а не владелец магазина и не банковский клерк. Я не хотел становиться отцом! Это произошло случайно, поэтому я женился на Иветт. Теперь она ушла и…

– Ты ее отец! – жестко ответила женщина. – И если не собираешься оставить ребенка в сиротском приюте, тебе придется взять на себя ответственность, Генри!

– Не уверен! – закричал он.

От этого крика у меня по коже побежали мурашки. Это был один из немногих случаев, когда я слышала, как папочка кричит.

Тетушка Арахис разомкнула объятия, встала со скамьи и подошла к нему, чтобы успокоить.

– Разве у тебя не было отца? – спросила она с сочувствием.

– Он умер, когда мне было восемь. – Папочка схватил котелок со стола и нахлобучил на голову. – У меня нет на это времени, Арахис. Я опоздаю на парад-алле. Я еще даже не переоделся!

Он открыл дверь.

– Просто будь таким отцом, какого ты хотел иметь, Генри.

Папочка замер на пороге, затем медленно повернулся и уставился на женщину.

Он выглядел так, будто ему дали пощечину.

– Что ты сказала?