Тайники души

Они оба уставились на меня, ожидая ответа. Осталось лишь упомянуть о цирке, и, без сомнения, иллюзии развеются, меня выгонят, а следом полетит мой чемодан.

– Я сирота, мэм, – начала я со скорбным выражением лица. – Моя семья умерла во время эпидемии испанки, и с тех пор я жила со своей незамужней теткой. Но после того как несколько недель назад она погибла при пожаре, я просто не смогла выносить болезненные воспоминания и приехала сюда в надежде начать новую жизнь. В столовой я получила работу и приступаю к ней завтра…

– Это правда, мисс Хансен, – подтвердил Гарри. – Я сегодня там ужинал и слышал, как Этель дала этой девушке работу.

Мисс Хансен с неохотой показала мне комнату. Увидев ее, я восторженно воскликнула:

– Ой, как красиво! Комната такая большая!

Всю жизнь я была зажата, как сардина в банке, в крошечном купе отца, а в женском вагоне мое место было вдвое меньше.

Я не могла насмотреться на свободное пространство между кроватью и комодом, комодом и дверью, кроватью и стеной. В комнате стоял даже симпатичный туалетный столик с гофрированной скатертью и большим квадратным зеркалом, и все это мне одной!

Мисс Хансен с любопытством поглядывала на меня, когда я обозревала комнату, словно какой-то дворец.

– Это совсем не большая комната, – заметила она. – У меня есть гораздо больше, для семейных пар.

– Эта комната прекрасна, спасибо вам большое, мисс Хансен.

Домовладелица поселила Гарри в комнате наверху, а меня – рядом с собой. Думаю, мисс Хансен не спала всю ночь, прислушиваясь, не начнутся ли шуры-муры.

Моя кровать была огромной и удобной, но я не сомкнула глаз. Кроме зимних месяцев, я лишь несколько раз спала вне поезда и не могла привыкнуть к тишине. Мне не хватало успокаивающего тарахтения колес и нежного покачивания из стороны в сторону. Я отказывалась оплакивать своих родителей-предателей, но всхлипывала, вспоминая тетю Арахис, Сильвию, Ласло, Гамбрини, Чарли, Зиппи и других членов моей цирковой семьи.

Когда настало время вставать, одеваться и идти на работу, я вытерла слезы и начала первый день своей новой жизни в Дир Спрингсе.

Гарри пришел на завтрак около половины восьмого – как раз вовремя, чтобы внушить мне уверенность.

– У тебя отлично получается, куколка! И в этой форме ты выглядишь на миллион!

– Никогда не думала, что яйцо можно приготовить таким количеством способов! – пожаловалась я. – Кажется, сегодня все, кого я обслуживала, заказали разные блюда.

Я чуть было не продолжила мысль, рассказав, что наш цирковой повар знал лишь рецепт яичницы, но вовремя опомнилась.

– Могу я угостить тебя ужином сегодня вечером? – спросил Гарри, когда я принесла ему счет.

Он был симпатичным молодым человеком, хорошо одевался, но был немного рыхловат по сравнению с мускулистыми акробатами и воздушными гимнастами, среди которых я выросла. Даже цирковые разнорабочие выглядели более подтянутыми, чем бледный светлокожий Гарри.

– Спасибо, Гарри, но я…

– Пожалуйста. Мне известно, что ты не знакома ни с кем в этом городе, и мне не нравится, что ты будешь ужинать в одиночестве.

Наконец я согласилась, в основном потому, что не знала, как отказать.

Мы, конечно же, поужинали в столовой у Этель, потому что это было единственное приличное место в городе. Я сразу поняла, что очень понравилась Гарри. На обратном пути к нашему жилищу он попытался взять меня за руку, но я покачала головой и засунула руки в карманы. Когда мы дошли до крыльца, Гарри попросил посидеть с ним пару минут.

– Завтра я уезжаю, – сказал он, – но через несколько недель вернусь. Я бы хотел снова с тобой встретиться, Элиза.

Я раздумывала, как ответить, наблюдая за кошкой, пробежавшей по улице, и за мальчиком, проехавшим на велосипеде.

– Позвольте мне задать вам вопрос, Гарри, – наконец решилась я. – Вам нравится быть коммивояжером?

– Конечно! Благодаря этой работе я смог путешествовать, увидеть страну, познакомиться с новыми людьми… Я вырос в таком же сонном маленьком городке, как этот, и с нетерпением ждал возможности вырваться оттуда. Моя работа – счастливый шанс. А почему ты спрашиваешь, куколка?

– Потому что все, о чем я мечтала, – это иметь дом, семью и осесть в таком милом маленьком городке, как Дир Спрингс.

– Ты что, шутишь? Да у меня здесь начинается клаустрофобия!

– Тогда, думаю, у нас очень мало общего, не так ли? – Я встала. – Спокойной ночи, Гарри. И спасибо за ужин.

* * *

Самым храбрым моим поступком было приехать в одиночку в Дир Спрингс. Он наглядно демонстрирует, как сильно я хотела такой жизни.

В цирке я научилась играть роль и скрывать правду. Тигр-людоед там оказывался просто киской, снежный человек был на самом деле потрепанным чучелом медведя, а клоуны рисовали себе фальшивые улыбки, поэтому и я все время притворялась.

Мне удавалось справляться с шимпанзе, который дымил как паровоз, и буйные клиенты в столовой меня совсем не беспокоили.