Тайники души

– Мне не нужно трясти дерево! Мой отец и Фрэнк были кузенами. Не знаю как, но Фрэнк обманул моего отца и лишил его законной части имущества!

Я поставила не на ту карту, и игра была проиграна.

Однажды я с папочкой была на проповеди в лютеранской церкви Форт-Уэйна в штате Индиана и услышала о том, что грехи отцов «навещают» детей через два-три поколения. Я так боялась, что грехи моего папочки однажды «сядут в повозку» и нанесут мне нежелательный визит, что, сразу же выйдя из церкви, спросила его об этом. Когда я рассказала папочке о словах пастора, он выглядел весьма сконфуженным, но ушел от ответа, как, впрочем, и всегда.

– Просто делай так, как велит Библия, Элиза, – пробормотал он. – Нельзя ошибиться, если следуешь заповедям.

Долгое время я не могла выкинуть эту проповедь из головы. Мне все представлялось воссоединение омерзительной семьи где-то на кладбище, где отвратительные грехи моего отца навещают меня, словно кучка давно забытых родственников.

Теперь то же самое происходит с грехами Фрэнка Уайатта и его давно потерянными родственниками. У Фрэнка не осталось сыновей, поэтому его грехи перешли на меня и моих детей. Я также заметила, что у моего свекра не было близких друзей, а в церкви горожане всегда старались держаться от него подальше, но я никогда не знала почему. Теперь Алвин Грир и Мерл Петерсон объяснили мне причину: Фрэнк обманул родственников, не поделившись с ними наследством.

Если каждый родственник Уайаттов чувствовал себя таким же обманутым, как и те двое, то если я выставлю поместье на аукцион, они выстроятся в очередь, предлагая минимальную цену. И каждый следующий покупатель предложит лишь на грош больше предыдущего.

Возвращаясь домой, я беспокоилась: что делать дальше? До того как появятся первые бутоны, деревья обязательно нужно опрыскать. Если я этого не сделаю, то и урожая не будет. Деревья будут поражены червями, бурой гнилью и древоточцами.

Но если я потрачу все деньги на химикаты, то как смогу скопить достаточную сумму для выплаты долга? Мне осталось всего сорок с лишним дней. Может быть, попросить Гейба подождать? Нет! Я должна заплатить за все, что он сделал! Может, мне удастся найти папочку и упросить его занять мне денег? Хотя у него их отродясь не водилось…

На следующий день я вернулась в магазин Петерсона и за деньги, вырученные от продажи спаржи, приобрела все необходимое для опрыскивания.

Вернувшись домой и приступив к опрыскиванию, я поняла, что у меня еще будет время подумать о том, как я буду умолять, занимать, красть деньги для банка.

Мы еле управились вчетвером: тетя Батти и Бекки держали вожжи, а мы с Гейбом орудовали опрыскивателями. Мальчики просили, чтобы им позволили опять пропустить школу, но Гейб сказал, что образование важнее. Я вспомнила, как тетя Батти говорила, что у моих детей должны быть свои мечты и их не следует принуждать жить так, как я хочу, и решила, что Гейб прав.

Брызги окружили нас синим туманом, застревая в волосах и пропитывая одежду. Запах серы был невыносим.

– Мы пахнем так, словно совершили путешествие по Стиксу в царство Аида, – заметила тетя Батти.

Разве это не достаточное наказание за мои грехи? Я все ждала, что случится чудо и Господь бросит к моим ногам пятьсот долларов, но апрель сменился маем, а чудом даже не пахло.

Однажды дождливым утром, когда невозможно было работать на улице, мы с тетей Батти резали ревень и консервировали его в банках. Мне нравилось, что у меня есть помощница по хозяйству, хотя иногда тетя Батти и доводила меня до отчаяния, во весь голос распевая гимны.

– Мне очень нужно, чтобы случилось чудо, тетя Батти, – сказала я, надев рукавицы и доставая из чайника простерилизованные банки.

Тетя как раз распевала о том, какой у нее друг по имени Иисус, поэтому я решила попросить ее замолвить словечко обо мне:

– В следующий раз, когда будете разговаривать с Богом, попро́сите Его мне помочь?

– Конечно, лапочка! А какое именно чудо тебе нужно?

– Он уже знает. И извинитесь за меня перед Ним за ложь и все такое. Обещаю, больше я так не буду!

Закончив опрыскивание, мы с Гейбом перенесли в сад пчелиные ульи. (Тетя Батти сказала, что это нужно делать ночью, пока пчелки отдыхают дома в кроватках!) После этого я забралась в собственную кроватку и, перед тем как лечь, выглянула в окно: в амбаре, где ночевал Гейб, по-прежнему горел свет. Я приметила это, и в дальнейшем, как бы поздно ни ложилась, Гейб еще не спал.

Однажды любопытство победило. Я надела пальто поверх ночной сорочки и прокралась, чтобы посмотреть, что же он там делает.

Стоя за окном, я ясно услышала стрекот пишущей машинки.

Той ночью я заливалась слезами, пытаясь заснуть. Правда наконец всплыла наружу: Гейб – писатель, а не фермер! Только человек, который любит писать, готов не спать ночами даже после изнурительного рабочего дня. Да, он помогал мне, но потому, что я помогла ему. Это не меняло его сути.

Мистер Уэйкфилд был юристом, преподобный Дилл – священником, а Гейб – писателем. Точка!