Тайники души

Однажды я слышала, как священник обсуждал с прихожанами эти строки. Так случилось, что я была в районе, где заготавливали лес и повсюду лежали огромные бревна. Я легко могла представить себе этого несчастного человека, у которого в глазу соринка – наверное, ему было больно. Больно даже от пылинки! А вот когда я встретила свекра, у него в каждом глазу было по бревну! Он был совершенно ослеплен и не видел ни Сэма, ни внуков. Фрэнк лишь критиковал и ни разу не произнес ни слова ободрения или благодарности. Все было даже хуже: эти бревна причиняли ему столько боли, что он бросался на людей, как раненый зверь. Я почти завидовала Сэму, когда он умер и наконец избавился от своего отца. Я надеялась, что Бог будет ждать моего мужа по другую сторону и Сэм наконец услышит от кого-то: «Молодец! Ты мой прекрасный и верный слуга!»

Гейб молчал. Двигатель, охлаждаясь, тихонько постукивал. Наконец Гейб негромко произнес:

– Мой отец был таким же.

Я не пошевелилась, не сказала ни слова, боясь, что он замолчит, если я отвечу.

– Дело в том, что…

Гейб оборвал себя. Покачал головой, и все его тело содрогнулось. Он не мог заставить себя заговорить об этом человеке. Я его понимала: я тоже не могла говорить вслух о своем отце. Мы оба дошли до стены, на которую были не в силах взобраться.

– Смотрите, солнце всходит! – неожиданно сказал Гейб. – Можно наконец затушить дымари.

Он вышел из машины, обошел ее кругом и стал наблюдать за восходом, облокотившись на переднее крыло грузовика.

Я тоже вышла и встала рядом с ним, потягиваясь.

– Сегодня я съезжу в город и куплю бензина, – предложила я. – Мы сможем заполнить все дымари доверху и больше не караулить их.

Краешком глаза я увидела, как Гейб смотрит на меня. Он покусывал губу, стараясь не улыбнуться.

– Что тут смешного? – спросила я, обернувшись к нему.

– Да ваше лицо. Оно все в копоти. Вы похожи на Эла Джолсона[29].

Я не могла не засмеяться.

– И вы тоже! Мы можем организовать собственное передвижное менестрель-шоу!

Гейб подхватил мой смех и вытащил из кармана платок.

– Стойте спокойно, я вас вытру.

Одной рукой он поддерживал меня за затылок, а другой начал вытирать лицо. Мы стояли в нескольких сантиметрах друг от друга, ближе, чем когда-либо, и мое глупое сердце забилось часто-часто. Я совершила ошибку, заглянув ему прямо в глаза в тот же миг, что и он заглянул в мои. Глаза Гейба были мягкими и теплыми, как растопленный шоколад. Он придерживал меня за затылок и внезапно притянул к себе, закрыл глаза, и наши губы соединились. Поцелуй был подобен вспышке пламени. Гейб прижал меня к себе обеими руками, и поцелуй, который поначалу был нежным, стал неистовым. Я обняла его, прижалась и ответила на поцелуй со страстью, никогда прежде не испытываемой. Чувства, всколыхнувшиеся во мне, испугали меня, их сила ошеломляла. В объятиях Гейба я чувствовала себя защищенной. Стены, которыми я себя окружала, превратились в пепел. Я была влюблена, просто безумно влюблена.

Не знаю, что бы случилось дальше, если бы не Жмурка. Наверное, его выпустила на утреннюю прогулку тетя Батти, и он вертелся возле нас, затем сел на задние лапы и залаял.

Внезапный громкий звук испугал меня. Я подпрыгнула от неожиданности и выскользнула из объятий Гейба.

Жмурка был всего лишь глупой полуслепой собачонкой, а мы с Гейбом всего лишь поцеловались, но у меня было такое ощущение, будто мой отец застал нас за чем-то неприличным. Я чуть не упала, споткнувшись о дымарь, и быстро отошла от Гейба. Он потянулся, чтобы поддержать меня, но я вырвалась из его опасных объятий. Как говорила моя тетя Арахис: «Тот, кто обжегся на молоке, дует на воду». Я побежала.

– Элиза, подожди!

– Нет! Не подходи ко мне!

– Но почему?!

Я повернулась, чтобы посмотреть Гейбу в лицо, и задрожала от макушки до пят, внезапно осознав правду.

– Потому что я даже не знаю, кто ты!

Если бы я огрела его дубинкой, он бы не удивился сильнее.

Я отвернулась и поспешила прочь, прежде чем Гейб пришел в себя, но могу поклясться, что слышала, как он пробормотал:

– И я тоже не знаю…

* * *

После того дня я избегала Гейба. Не то чтобы я ему не доверяла, нет, правда была в другом: я не доверяла себе. Я опасалась оставаться с Гейбом наедине, и, даже когда все уходили и мы работали вдвоем, с нами всегда был Жмурка, служивший мне напоминанием. Единственная работа, где была нужна помощь, – это опрыскивание деревьев, со всем остальным, например с управлением сеялкой, можно было справляться в одиночку.

Я следила за тем, чтобы мы с Гейбом работали порознь.

Через некоторое время, взрыхляя землю и опрыскивая деревья, я запомнила каждый метр садов.

Я научилась использовать тягловых лошадей для работы вместо трактора, чтобы экономить топливо, и вскоре полюбила их молчаливую компанию. Они напоминали мне на редкость красивых лошадей породы першерон, которых я так хорошо знала еще ребенком.

Весна перешла в лето, появился и осыпался яблоневый цвет, и в моей душе также произошли перемены. Однажды, стоя посреди сада, я поняла, что эти деревья больше не принадлежат Фрэнку Уайатту, они – мои!