Тайное дитя

Они обмениваются рукопожатием. Рука у Младшего теплая и твердая.

– А-а, – спохватывается Эдвард и закрывает рот. – Ну конечно. Теперь я вас узнал. Я… э-э… никак не думал, что вы лично посетите конгресс. Естественно, я хорошо осведомлен о вашей всесторонней поддержке и обо всем, что делает ваш фонд для расширения евгенического движения.

– Боюсь, я не смогу присутствовать на открытии. Но мне кажется, настало время объявить о расширении нашего финансирования исследований. Вы посетите лабораторию в Колд-Спринг-Харборе? Экскурсия намечена на воскресенье. Мы сотрудничаем с Институтом Карнеги по целому ряду проектов. Мы считаем своим долгом ставить филантропию во главу угла всех наших действий. Было бы здорово, если бы как можно больше зарубежных делегатов смогло приехать туда и познакомиться с нашей работой. Надеюсь, это способствовало бы расширению международного сотрудничества. Мы ведем переговоры с немецким Институтом кайзера Вильгельма по финансированию обширных расовых исследований, проводимых там. Меня просто завораживает эта теория улучшения расы. Фактически она является жизненно важной. Только представьте, какие блага она нам сулит. Возможность навсегда избавиться от некоторых болезней, улучшить умственное развитие, предотвратить врожденные дефекты и уродства. Вы согласны, что ее потенциал чрезвычайно велик? – (Эдвард видит, что Младший всерьез воодушевлен достижимым будущим.) – В данный момент мы особенно заинтересованы в исследовании близнецов. Можно столько узнать в плане природы, противостоящей влиянию воспитания и образования. А чем занимаетесь вы, Эдвард? – спрашивает этот великий человек.

– Психологией, а также политикой в области образования и проверкой умственных способностей. Но мы с женой уже давно являемся членами Евгенического общества. Согласен, работа общества поистине воодушевляет. Я искренне заинтересован делать все, что в моих силах, для поддержки движения в Англии. Я стремлюсь, чтобы политика нашего правительства в ряде сфер ориентировалась на идеи евгеники, как вы это с большим успехом делаете в Америке. Потому-то я и оказался здесь. К сожалению, в Англии… Достаточно сказать, что у нас есть те, кто не согласен или не понимает возможных благ, которые мы могли бы получить в масштабе страны. Некоторые считают принудительную стерилизацию или изоляцию неполноценных неправильными и даже жестокими мерами. На индивидуальном уровне… да, конечно, это весомый аргумент, но для всеобщего блага?.. Не мне вам это объяснять, – со смехом добавляет он.

– Это точно. – Младший тоже смеется. – Но и у нас есть несогласные. Церковь, либералы…

– Ах да. Эта затасканная идея. Обвинение, что государство своей властью подавляет права индивидуума.

– Послушайте, противники будут существовать всегда. Однако предельно важно, что блага, предлагаемые евгеникой, имеют строго обоснованное научное подтверждение. По-моему, было бы глупо затягивать осуществление нашей политики. Мы должны быть дерзкими. Трудный выбор для всеобщего блага. Так, Эдвард?

– Да. Абсолютно согласен.

– Был рад с вами познакомиться, – говорит Младший, слегка наклоняя голову, – а теперь вы должны меня извинить. Прежде чем отсюда уйти, я должен переговорить еще кое с кем. Гарри составит вам компанию на все время конференции. Международное сотрудничество – надежный способ ускорить процесс. Гарри, вы согласны?

– Целиком и полностью, сэр!

Рокфеллер хлопает Гарри по спине.

– Вы слышали о деле «Бак против Белла»[5]? Летом двадцать седьмого оно прогремело на всю страну. Выигрышем процесса мы обязаны Гарри. Это решение позволило многим штатам сдвинуть с мертвой точки их собственные программы стерилизации. Жизненно важная работа по исправлению генофонда. Он настоящая природная сила, – добавляет Младший, улыбаясь Гарри. – Мы должны трудиться сообща, чтобы прекратить приток дефектной зародышевой плазмы от низших рас.

– Мир находится в кризисе, – угрюмо произносит Дарвин; его, как и остальных присутствующих, потянуло поближе к Рокфеллеру-младшему, чтобы послушать мудрые слова. – То, что вы делаете у себя в Америке, вызывает огромное восхищение. – (Младший отвешивает легкий поклон, словно несет личную ответственность за все это.) – Но по моему мнению, если мы намерены избежать планетарной катастрофы, надо действовать быстро. А мы, особенно в Европе, не больно-то торопимся.

– Это крайняя точка зрения, сэр, – перебивает его чей-то голос.

Все оборачиваются и видят улыбающегося молодого человека. К его нагрудному карману прикреплен бейджик с крупной надписью «ПРЕССА».

– Я Эд Уинслоу из «Дейли ньюс».

На левом плече репортера покоится штатив с фотокамерой.

Дарвин бросает на него испепеляющий взгляд.

– Кто вас пустил? – резко спрашивает мужчина в темном костюме, вставая между журналистом и Рокфеллером.

Уинслоу указывает назад себя, имея в виду некое полновластное лицо. Кто это – сказать невозможно, ибо двери конференц-зала закрыты.

– Я заранее договаривался об интервью и снимке. Мое начальство…

С его лба катятся капельки пота.