Тайное дитя

У Эдварда сводит живот. Он должен справиться с собой. Он командир, обязанный спасти своих солдат. Но глина слишком вязкая, и у него нет сил с ней сражаться. Ему не встать. Ему их не спасти. Его затягивает все глубже и глубже. Но это не глина. Его тянут за собой изуродованные куски тел его ребят. Он лежит в их густой, липкой крови. Здесь ее много – целые галлоны, разлившиеся по траншее. Повсюду торчат оторванные руки, ноги и комки внутренностей. Перед ним мелькают лица солдат, полные света и жизни. Они приветливо улыбаются и подмигивают ему… Ой, сэр, не пора ли немного поболтать? Не упрямьтесь, сэр, налейте нам по стаканчику! Чудный вечер, чтобы покурить на террасе. Так как же ее зовут, сэр? Спорим, там есть на что поглядеть. Лица Батлера и Крауча, Спенсера и юного Дина. Братья-близнецы Миллеры и…

Эдвард просыпается весь в поту. Он ничего не понимает. Где грязь, холод, кровь и дерьмо? Где зловоние мертвых?

Нет, он здесь, лежит в просторной кровати, окруженный скомканными простынями. Занавески отдернуты. Нью-йоркская ночь сверкает фарами проезжающих машин; их лучи ползут по потолку. Мозг, наполовину погруженный в сон, пытается понять, откуда этот отдаленный грохот и треск. Гром? Но это не ружейный и не пулеметный огонь. Это не гул ордий. Ощупью он находит шнурок ночника и дрожащими пальцами зажигает свет. Потом смотрит на карманные часы. Шесть часов. Уже и не ночь. Шум за окнами обретает смысл. Эти звуки исходят от утренних дворников и фонарщиков, обслуживающих газовые фонари. Это звуки города, просыпающегося зимним утром.

Эдвард перемещается на край кровати и ждет, когда утихнет ужас кошмарного сна. Бешеные удары сердца замедляются. Он натягивает халат и роняет голову в ладони. Таких ярких кошмаров у него не было уже несколько лет. Он обманывал себя, думая, что все это уже позади. Однако его кошмары никуда не делись. Да и могли ли они исчезнуть? Прошлое живет у него внутри, шевелится и гниет, как ил на дне стоячего пруда.

Оттуда же, изнутри, словно позывы на рвоту, поднимается ненависть к себе.

Он встает на нетвердые ноги. Нужно очиститься, смыть с себя пот и воспоминания.

Он натренировал разум на забвение, но больше всего боится прорывов из бессознательного. Только Элинор способна его успокоить. Нежная, уверенная Элинор. Как бы он сейчас хотел ее видеть.

Стук в дверь окончательно будит его. Кто и за каким чертом вздумал стучаться к нему такую рань?!

Коридорный протягивает телеграмму. У Эдварда вновь колотится сердце. Телеграмма означает только одно – плохую весть. Он дает коридорному на чай и вскрывает конверт.

РЕБЕНОК РОДИЛСЯ РАНЬШЕ СРОКА ТЧК

ЗДОРОВЫЙ МАЛЬЧИК ТЧК

МАТЬ И РЕБЕНОК ЧУВСТВУЮТ СЕБЯ ХОРОШО И ОТДЫХАЮТ ТЧК

ПОЗДРАВЛЯЮ ТЧК

Д-Р ХАРГРИВС

Ребенок родился раньше срока! Месяцем раньше. Эдвард опускается на кровать. Сердце так и пляшет в груди. В глазах появляются неожиданные слезы. Но все в порядке. Доктор сообщил, что они оба здоровы.

У него мальчик!

Глава 11 Элинор

МОЯ ДРАЖАЙШАЯ ЭЛИНОР ТЧК

КАКАЯ ЧУДЕСНАЯ НОВОСТЬ ТЧК

ЖАЛЬ ТОЛЬКО ЧТО Я СЕЙЧАС НАХОЖУСЬ ТАК ДАЛЕКО ТЧК

ИСКРЕННЕ НАДЕЮСЬ ЧТО СТОЛЬ РАННЕЕ ПОЯВЛЕНИЕ РЕБЕНКА НЕ СКАЗЫВАЕТСЯ НА ЕГО ЗДОРОВЬЕ ТЧК

ОЧЕНЬ ПО ТЕБЕ СКУЧАЮ ТЧК

НАПИШУ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ТЧК

ТВОЙ ЛЮБЯЩИЙ МУЖ ЭДВАРД

Телеграмма находится на каминной полке Элинор, прислоненная к одной из многочисленных ваз с цветами. Цветы поступают чуть ли не ежечасно, присылаемые ближними и дальними благожелателями с тех пор, как в «Таймс» появилась заметка о преждевременных родах.

– Миссис Хэмилтон, у нас кончаются вазы! – сокрушенно вздыхает Элис. – За всю жизнь не видела столько цветов!

Она выбегает из комнаты – искать кувшины и другие сосуды, чтобы разместить букеты.

Роуз была вплотную занята написанием благодарственных писем друзьям, знакомым, помощникам, студентам и коллегам Эдварда. Ни она, ни Элинор не заикались о скором ее возвращении в Лондон, но Элинор подозревает: наряду с письмами, которые сестра шлет от имени миссис Хэмилтон, Роуз тайком отправляет запросы издателям газет. Элинор представляет их неряшливыми, в мятых костюмах, сидящими в захламленных кабинетах. Посмеиваясь, они вскрывают и читают письма Роуз, мысленно смакуя все непотребства, которые проделали бы с девятнадцатилетней девушкой.