Тайное дитя

Но пожалуй, самым важным являются результаты его исследований, с которыми он должен выступить перед членами Королевской комиссии. Это его часть в общих усилиях комиссии, направленных на принятие нового закона о принудительной стерилизации умственно отсталых женщин, которые должны быть помещены в соответствующие заведения. Проект обширный, однако его осуществление буксует. Эдвард вспоминает слова Бровастого на заседании комитета по образовательной политике. Тогда старик назвал его предложения рискованной игрой и упрекнул в отсутствии неопровержимых доказательств. Эдвард мрачно смотрит на материалы исследований. Ему нужно больше данных. И нужно что-то еще.

Он знает: дополнительные данные подтвердят правильность его теории, и тогда, сообразно его же принципам, они с Элинор должны полностью отказаться от рождения новых детей. От этой мысли у него сводит живот. Но это никак не могли быть его гены. В мозгу проносятся воспоминания о трех выкидышах у Элинор. Эдвард холодеет. Не было ли это естественным способом избавления от нежелательных детей? Им с женой следовало бы прислушаться к посланиям природы. И что теперь будет с Джимми? Эдварда охватывает слабость при мысли, что Джимми тоже окажется больным. Однако Элинор горячо отрицала случаи эпилепсии в своей семье. В мозгу Эдварда начинает шевелиться пока еще слабая догадка. А вдруг это вообще никак не связано с генами их обоих?

Эдвард мысленно чертыхается.

«Прекрати думать!» – приказывает он себе. Ему ли не знать, сколь опасен блуждающий разум?

Проект Королевской комиссии. Эдвард заставляет себя думать о проекте. Как ему вовремя все завершить? Нужен помощник. Возможно, кто-то из студентов. Но ему вовсе не улыбается идея, что такой человек получит свободу делать собственные выводы на основе собранных данных, да еще, чего доброго, поделится ими с другими. Нет, доступ к такому ценному источнику должен быть ограничен. Нельзя сбрасывать со счетов человеческую предубежденность, а при наличии статистических данных всегда возможно манипулирование ими, когда этими цифрами станут подкреплять диаметрально противоположные выводы. Ему нельзя рисковать. Работа всей его жизни – завершить начатое Дарвином и продолженное Гальтоном.

И вдруг его озаряет. Ну конечно же! Черт побери, как он раньше об этом не подумал? Это разрешит многие проблемы и не в последнюю очередь проблемы его брака. Если он сделает Элинор помощницей в работе, им так и так придется больше времени проводить вместе. Вовлечение ее в работу будет означать, что он передает ей часть своей нагрузки, а у нее появятся новые интересы. На этой основе они заново построят свои отношения. Когда они только познакомились, Элинор проявила себя отличной секретаршей и ассистенткой. У нее прекрасное умственное развитие, в чем он никогда не сомневался. Это всегда его восхищало. И она абсолютно надежна.

Ей даже не понадобится ездить в Лондон. Она могла бы работать в Брук-Энде, в его кабинете, и это стало бы необходимой отдушиной, позволяя отвлечься от болезни Мейбл. Эдвард мысленно рисует себе картину: Элинор сортирует необработанные данные и чертит на их основе аккуратные графики и диаграммы, естественно руководствуясь его указаниями и под его наблюдением. Он представил, как они сидят вдвоем за его большим письменным столом, пьют чай, а может, и позволяют себе бутылочку хорошего вина. Он улыбается нарисованной картине. Осталось дождаться подходящего момента и преподнести эту идею жене. Эдвард берет ручку, обмакивает перо в чернильницу и после короткой паузы начинает писать.

Путешествие в колонию Хит, где содержатся эпилептики, медленно и утомительно. Паровоз пыхтит, и поезд выбирается из окрестностей Лондона на просторы Сассекса. На коленях Эдварда лежит роман Форстера «Поездка в Индию», однако желания читать нет. Предложение, чтобы Элинор взялась помогать ему в работе, поначалу вызвавшее у него всплеск энтузиазма, померкло, едва он начал вспоминать их недавнюю ссору из-за Мейбл. У него даже в животе заурчало. Эдвард внутренне смеется над своей глупостью. Как он мог подумать, что это исправит пошатнувшиеся отношения?

В тот вечер они обедали вдвоем. Чувствовалось, что Элинор еще не отошла от кошмарного зрелища, когда Мейбл насильно вливали в рот ненавистное лекарство. Жена едва прикасалась к еде, а все его попытки заговорить на другие темы заканчивались неудачей.

– Элинор, я считаю, мы должны серьезно подумать о будущем Мейбл, – наконец сказал он.

Это заставило ее поднять голову от тарелки.

– Эдвард, я хочу, чтобы ребенка избавили от этого отвратительного лекарства. Согласись, никакой пользы оно не приносит!

– Похоже, что так.

– И… И это жестоко. Не могу смотреть на ее страдания…

Элинор сдерживалась, чтобы не заплакать, отчего у Эдварда сдавило горло. Помнится, он даже потянулся к ее руке. Но что он мог сказать, чем утешить?

– Нужно, чтобы Мейбл осмотрел другой врач, и как можно быстрее.