Тайное дитя

– Ради бога, не надо. Я уже просила. Не стоит дважды ее беспокоить.

– Это точно. – Миссис Фолкс укладывает начищенные ложки, вилки и ножи в ящик буфета. – Подумала, надо почистить на всякий случай, а то вдруг вы с мистером Хэмилтоном захотите позвать гостей. Вы уже давно не…

– Да. Спасибо, миссис Фолкс. Хорошая мысль. После рождения Джимми мы как-то перестали собирать гостей, но я думаю… – Она замолкает.

Тишина, воцарившаяся в комнате, гнетуще действует на обеих.

Элинор опускается на стул. Ее голова напоминает качающуюся лодку. В животе бурлит. Вряд ли ей удастся протолкнуть туда завтрак.

– Я вам кофе принесу, – говорит миссис Фолкс и торопливо уходит.

– И пожалуйста, скажите мисс Хардинг, пусть принесет мне Джимми! – кричит вдогонку Элинор.

– Конечно, – обернувшись, отвечает миссис Фолкс. – Вы ж, наверное, соскучились по своему красавцу. – Она улыбается и уходит.

«Пора брать себя в руки, – думает Элинор, ожидая кофе. – Слишком много такого, в чем мне нужно разобраться».

Через несколько дней Элинор выходит из такси напротив элегантного дома на Беркли-сквер, принадлежащего Софи и Генри. Спустились сумерки. Из всех окон в темное холодное пространство площади льется мягкий теплый свет. Элинор расплачивается с водителем, поднимается на крыльцо, всматриваясь в окна верхнего этажа. Оттуда доносятся приглушенные голоса, звуки музыки и всплески смеха. Веселая, манящая атмосфера.

Дверь открывает горничная в красивом черном платье, белом фартуке и наколке. В доме Софи полно слуг. Кое-кого Элинор помнит, но эта, вероятно, новенькая. Дворецкий, должно быть, наверху, обслуживает гостей. Элинор идет вслед за горничной по ярко освещенному холлу со стенами янтарного цвета. Ноздри улавливают знакомый запах полировочного средства для дерева и застарелый запах табака. Вот и широкая лестница на второй этаж.

Суаре, устроенное Софи, в полном разгаре. Элинор входит в главную гостиную. Как давно она не бывала на вечеринках, а тем более одна, без Эдварда. Ее охватывает странное беспокойство, не пуская дальше порога. Элинор осматривает гостиную, борясь с настойчивым желанием повернуться и уйти. Гостей тут никак не меньше сорока. «Встреча в узком кругу» – так это преподнесла ей Роуз. Прекрасная возможность познакомиться с этим французом. Ее нервы напряжены. Ощущения в желудке напоминают метания птиц, запертых в клетке.

Гости разделились на разномастные шумные кучки. Одни окружили граммофон, другие развалились на роскошных мягких диванах и в таких же мягких креслах. После простого деревенского очарования Брук-Энда гостиная вызывает некоторую оторопь. Немыслимо элегантные темно-зеленые стены и всплески ярких красок, исходящих от больших восточных ваз, портьер и ковров с изображением экзотических птиц и цветов. Судя по виду некоторых гостей, суаре тянется с самого ланча.

Ей не следовало сюда приезжать. Она так и сказала вчера вечером Роуз по телефону после того, как перетряхнула весь свой гардероб в поисках подходящей одежды. Нашлось лишь пять-шесть платьев, в которые она смогла влезть и выглядеть более или менее прилично. Роуз пустила в ход всю силу убеждения, и после долгих уговоров Элинор согласилась приехать только на один вечер с ночевкой. Она выедет из Брук-Энда в середине дня и вернется назавтра к ланчу. Мейбл и Джимми едва ли заметят ее отсутствие. Перед отъездом она обняла и расцеловала обоих. Поезд покатил в сторону Лондона, увозя ее все дальше от детей. Ей думалось, что поездка вызовет ликование, но вместо этого она ощутила тягостное чувство разлуки. Словно веревка, оно все крепче сдавливало ей грудь.

Но раз уж она здесь, надо не киснуть, а включаться в общее веселье. Глубоко вдохнув, Элинор входит в гостиную. Дворецкий предлагает ей бокал с коктейлем цвета летнего заката. «Наверное, что-то на основе коньяка», – думает она и делает большой глоток для храбрости. Большинство мужчин собрались в дальнем конце гостиной. Над их головами вьется сигарный дым. Женщины и группка молодых людей находятся в центре, расположившись на диванах или покачиваясь в так музыке, льющейся из граммофона. Как всегда на вечеринках у Софи, в гостиной полно молодых и красивых вперемешку с теми, кто не блещет красотой, но занимает важное место в обществе. Элинор не по себе. Она чувствует себя толстухой. Спустя два с половиной месяца ее фигура еще не вернула себе прежнюю гибкость, какой обладала до беременности.

– Дорогая! Ну наконец-то! – восклицает появившаяся Софи.

На ней невероятно элегантное черное платье со сверкающими блестками. Она проталкивается сквозь толпу гостей, улыбаясь своей совершенной белозубой улыбкой.

– Боже мой! – Софи останавливается и оглядывает Элинор. – Ты потрясающе выглядишь.

– Вовсе нет, – с нервозным смешком отвечает Элинор.

– Посмею с вами не согласиться, – слышится из-за ее левого плеча.

К ней шаркающей походкой приближается лысеющий мужчина с круглым лицом и отвисшими щеками.

– Томас Степлтон, к вашим услугам, – с легким поклоном представляется он. – А теперь, Софи, извольте рассказать, кто эта ваша очаровательная подруга.