Тайное и явное в жизни женщины

Но расслабленно радоваться было рановато. Вскоре выяснилось, что у нас с Юрой разные резус-факторы крови. У него первая группа и положительный резус, а у меня первая, но резус отрицательный! Говорят, таких людей, как я, примерно пятнадцать процентов от общего числа народонаселения Земли.

Моя исключительность ликования не вызывала. Плод активно отторгался организмом. Пришлось лечь в больницу. Я хотела сберечь маленький комочек внутри себя – во что бы то ни стало.

Город был чужой, мама и подруги далеко, но мне невероятно повезло с лечащим доктором. Её звали, как последнюю российскую императрицу из династии Романовых – Александра Фёдоровна. Статная красавица и умница, она очень помогла мне, как профессионал и как чуткая, мудрая женщина.

Рожать Машу я поехала домой. Юра остался дослуживать положенный срок. Командир полка сказал ему:

– Жена офицера Советской Армии – высокое звание! Должна быть готова ко всему! В том числе и к родам без мужа! У меня оба сына родились в моё отсутствие – ничего, растут!

Мама шутила и дразнила меня дирижаблем. Живот мой, и так огромный, рос не по дням, а по часам. Кожа натянулась, как на барабане. Зима закончилась, но март в наших краях холодный месяц, а я уже не вмещалась в свою дублёнку. Папа распорол старую мамину мутоновую шубку и за пару вечеров наскоро смастерил мне вполне приличное временное одеяние. Таким меховым дирижаблем я и прогуливалась по улицам, нагуливая аппетит и гемоглобин.

Однажды я встретила мою любимую Беату Мариановну. Полноценно обняться помешал большой живот. Она только ласково поцеловала меня в щёку. Мать Олега стояла рядом, смотрела прекрасными влажными глазами, обволакивая добротой и чуткостью. «Как же я скучала без неё! Как же я прожила столько долгих месяцев вдали от этой милой женщины!» – думалось мне.

– Какая ты красавица! – похвалила она. – Такое одухотворённое личико! Вся кругленькая, миленькая обаяшечка! Как же мы давно не виделись, моя дорогая девочка!

– Я счастлива видеть вас! Как вы поживаете? – вторила я. Рядом с ней я становилась привычно словоохотливой!

– Лежала в больнице, – начала она невесёлый рассказ. – Меня ведь парализовало, представляешь? Сёстры ухаживали за мной. Сейчас ничего, нормально, поставили на ноги. Спасибо врачам. Мне нельзя расслабляться и болеть. Ведь Костик подрастает, окончит школу в этом году. Будет в институт поступать. Надо ему помогать.

– А я вот скоро рожу, – сообщила я, немного смущаясь своей неуклюжести.

– Я вижу, моя хорошая. Завидую твоей маме – она будет счастливой бабушкой. А я уже только от Кости могу ждать внуков, – грустно сказала Беата Мариановна. – А ведь как хотела, как мечтала…

– Олег пишет? – решилась я узнать.

– Да, пишет, но им редко разрешают посылать письма, – ответила она. – Анечка, девочка, будь счастлива! Помни, мы любим тебя все – Джек, Вера, бабуси наши. Часто тебя вспоминаем. Ты всё сделала правильно.

– Мне вас не хватает! – отчаянно вырвалось у меня. – Я тоскую без вас! Я скучаю!

– Знаю, деточка, то же самое чувствую сама, – призналась и она. – Но что делать, мой старший сын нам с тобой все карты спутал. Расклад теперь другой. Разве мы такое загадывали? Вот ведь не зря говорят, что от тюрьмы, да от сумы не зарекайся, правда? Но всегда мнится, что эта народная мудрость не про тебя. А до беды всего лишь шаг! Всё-всё, Аннушка, иди, деточка домой! У тебя глаза на мокром месте! Тебе расстраиваться нельзя! Ты уж прости меня.

Она достала платок, заботливо промокнула мне глаза. Я успела поцеловать её протянутую руку буквально на лету.

– Скоро тебе станет некогда думать о других. Всё время займёт новый маленький человечек. А ты постарайся быть хорошей мамой, люби ребёночка, но воспитывай строже! – напутствовала милая Беата Мариановна. – Не плачь! Помни – ни один мужчина не стоит женских слёз. Всё, иди!

Моё сердце безудержно стремилось к ней, но в качестве кого она могла остаться в моей жизни? Судьба разводила нас в стороны жёстко и властно. Почему?! Почему?! Почему?!

Моя дочь Маша родилась крупной, целых четыре килограмма и триста грамм. В первую минуту она деловито чихнула пару раз в руках у акушерки. Потом, словно опомнившись, закричала, заявляя о себе миру.

– Ох, какая девка! – весело восхищалась славная акушерка. – Сейчас её взвесим. Нет, пожалуй, убавим грамм двести на усушку и утруску, да и запишем четыре килограмма сто грамм. Мамочка не возражает?

– Нет, – слабо ответила я. – У неё там всё в порядке?

– Всё, что полагается, на месте! – весело заверила медичка. – Девка нормальная, не косая, не кривая, и то самое вдоль, а не поперёк.

Таинство рождения человека – изумительное действо! Я усердно выполняла все команды медиков, забыв обо всём, сосредоточившись лишь на этом сугубо женском деле. Услышав крик дочери, я выдохнула свободно. Уберегла, смогла, родила!

Девочка. И замечательно, что не мальчик. Я этого страшилась. Исполнить наказ Олега я бы не посмела. Его имя преследовало бы меня, мучительно напоминая о многом.