Тайное письмо

– Сложно вот так, сразу, обо всем рассказать, – проговорил Карл, отпивая из стакана шнапс, который налил ему отец по случаю его возвращения. – Как вы уже знаете, я окончил университет. Сначала меня интернировали как гражданина вражеской страны. Но мой наставник в Оксфорде убедил власти, чтобы мне позволили работать на его ферме. Он знал о моих взглядах и симпатиях и о том, что я не представляю для них угрозы. Он даже позволил мне написать пару научных статей по теории экономики. Этот хороший человек поддерживал меня. У него были… – он сделал паузу, подбирая нужные слова, – связи в различных организациях. Я тоже познакомился с этими людьми и теперь работаю на американцев и британцев. Я вхожу в группу агентов… но больше ничего не могу сказать. Я и так слишком много рассказал вам.

– Ты будешь работать на союзников против собственного правительства? – в ужасе спросила Кете.

– Да, мамочка. Им нужны люди, свободно говорящие на немецком и хорошо знающие местность.

– Но, Карл, это же опасно. Тебя могут арестовать или даже убить!

– Если бы я был здесь солдатом, меня тоже могли бы схватить или убить. Мы на войне, мама. Смерть повсюду. Но лучше я умру за то, во что верю, чем за правительство, которое презираю.

* * *

Позже Карл сидел на кровати Магды, и та рассказывала ему про Отто и Майкла.

– Я любила Майкла, – сказала она. – Он был самым чудесным человеком на свете, не считая тебя.

Карл крепко сжал ее руку.

– Мне не хотелось, чтобы он уходил, но я помогла ему собраться в путь. Я знала, что он в любом случае попытается вернуться в Англию. Он всегда говорил, что так сделает. Так велело ему чувство долга.

Карл кивнул.

– Однажды, прекрасным солнечным днем, я убедила его выйти в сад – тогда он в первый раз покинул дом. Я подумала, что мы могли бы вместе перекусить… а потом пришел Отто.

– Я помню Отто, – проговорил Карл, – маленький белобрысый мальчишка, злой и не умеющий проигрывать.

Магда улыбнулась:

– Да, он такой. Теперь ему почти двадцать, он стал таким высоким, но по-прежнему злой и не умеет проигрывать. С тех пор как ты уехал, он… начал меня преследовать. У него возникла безумная идея, что я хочу быть его девушкой. Поверь, я не давала ему повода. Если честно, я всегда терпеть его не могла. Но в конечном счете мне пришлось притвориться, будто он мне нравится, чтобы спасти жизнь Майклу. В противном случае Отто нашел бы его на ферме. Я хорошо знаю Отто: он такой упрямый, никогда не сдается и всех подозревает. Мы с ним были на кухне, когда услышали шум во дворе. Я поняла, что Майкл пытался спрятаться. Отто настоял на том, чтобы мы вышли и посмотрели. Он хотел выяснить, что стало источником шума. Чтобы отвлечь его, я заманила его обратно в дом. Я должна была дать Майклу шанс уйти. Вот тогда это и случилось.

– Ты хочешь сказать, что он тебя изнасиловал?

Магда кивнула, и ее глаза наполнились слезами.

– Я даже не знаю, что сказать, – тихо проговорил Карл. – Война – жестокая штука, и мужчины тоже бывают очень жестокими. Для многих из них война становится своего рода обрядом инициации, помогает удовлетворить свои амбиции. Они не думают о людях, оказавшихся в центре этих военных конфликтов, о женщинах и детях, которые страдают. Ты, Магда, – такая же жертва войны, как и евреи в концентрационных лагерях.

– Нет! – твердо возразила Магда. – Я в это не верю. Моя подруга Лотта – настоящая жертва. Ее вместе с семьей выгнали из деревни, отправили в Мюнхен, а оттуда – одному богу известно, куда. Но я, Карл, еще жива. И пускай я беременна и даже не знаю, кто именно отец ребенка, но все же есть шанс, что это ребенок Майкла. А я люблю Майкла. И раз уж я решила оставить ребенка, то должна сделать все, чтобы чувствовать себя счастливой оттого, что скоро стану матерью, ты согласен?

Карл поцеловал сестру.

– И когда ты стала такой рассудительной? – спросил он, гладя ее по волосам. – Ну а сейчас нам лучше лечь спать. Завтра у нас всех много дел. Я должен установить где-нибудь мою рацию. А в доме это небезопасно.

– Ты можешь воспользоваться чердаком, – с энтузиазмом сказала Магда. – Мы прятали там Майкла, в нашей тайной комнате на чердаке. Помнишь про нее?

– Да, конечно. Поможешь мне отнести туда мои вещи?

– Но ведь ты можешь хотя бы спать в своей комнате?

– Нет. Это небезопасно. Если кто-то придет в дом, меня сразу заметят. Нельзя допустить, чтобы я попался кому-нибудь на глаза. Все должны думать, что я все еще в Англии. Но сегодня я буду спать в своей постели. А завтра объясню все маме с папой. Как думаешь, они поймут?

– Мама будет жаловаться. Она боится всех и вся. Но папа тебя поддержит. Он ненавидит правительство так же, как и мы, он тебя не подведет.

– Я думаю так же. А теперь спокойной ночи, маленькая обезьянка.

– Спокойной ночи, большой брат. Я так счастлива, что ты вернулся!

Глава двадцать восьмая

Париж, сентябрь 1944 года