Тайное письмо

– Скорее, – сказал он, глядя на солдат. – Я должен отвести ее в больницу, вы не поможете нам?

– Доберетесь до больницы сами. Мы вам не скорая помощь, – бесстрастно заявил офицер, возвращая им документы.

Карл помог Магде подняться и поддерживал ее, пока она медленно выходила из здания вокзала, тяжело дыша и театрально постанывая. Когда они отошли на достаточное расстояние, Магда широко улыбнулась брату:

– Ну что, тебе пригодилась моя помощь?

– Да, маленькая обезьянка. Ты мне очень помогла. А теперь идем – мы должны сделать нашу работу.

Вернувшись вечером на ферму, Карл передал радиограмму о расположении железнодорожного депо. Судя по их наблюдениям в тот день, депо использовали для перевозки большого количества немецких солдат по стране. Затем они с Магдой спустились вниз, в кухню, и рассказали свою историю родителям.

– Мамочка, это было чудесно, – смеялся Карл. – Я и сам поверил, что она сейчас родит. Ей стоит стать актрисой.

Кете слушала молча и накладывала им в тарелки куски курицы.

– Вы оба дураки, раз так рискуете! Я больше не хочу слушать об этом.

На следующий день Карл получил сообщение.

– Все получилось, маленькая обезьянка! – сказал он Магде, когда та принесла ему чашку горячего шоколада. – Сегодня ночью депо превратили в груду развалин.

* * *

В канун Рождества Кете попросила дочь сопровождать ее в церковь.

– Это будет всенощная месса. Петер не пойдет со мной, говорит, что слишком устал. Карл по понятным причинам тоже не сможет. Магда, пожалуйста, пойдем со мной?

– Даже не знаю, – ответила Магда. – Тебе же известно, что я теперь почти не хожу в церковь. Иногда мне кажется, что Гитлер и его приспешники уничтожили мою христианскую веру.

– Но отец Кремер – хороший человек, – продолжала уговаривать ее Кете. – Ты же знаешь, как крепка его вера. Он никогда не отречется от нее.

Пастор был последователем одного из ответвлений лютеранства, называвшегося «Исповедующей церковью». Ее прихожане отрицали идею поклонения фюреру и оставались верны Богу и Священному Писанию. Некоторые из их лидеров завоевали себе дурную славу у правительства: они помогали евреям выбираться из Германии и заявляли о своем желании свергнуть существующий режим. Но большинство пасторов, включая отца Кремера, предпочитали ни во что не вмешиваться. Они оказывали поддержку там, где могли ее оказать, но не рисковали своей жизнью или жизнями своей паствы и не позволяли себе излишне смелых высказываний.

– Мы должны поддержать его, – сказала Кете. – Пожалуйста, пойдем со мной… И пусть твой еще не рожденный ребенок получит благословение.

– Ну хорошо, – с неохотой согласилась Магда.

Она поднялась к себе в комнату, оделась, машинально взяла с полки Библию и положила ее в карман пальто.

Белые стены церкви освещали мерцающие свечи. Пока они с матерью шли вдоль скамей в поисках свободного места, Магда подумала, что церковь была спасительной гаванью от опасного и ненадежного мира. Периодически до нее долетали обрывки приглушенных разговоров:

– Вот идет Магда Майер… вы же знаете, она беременна.

– И кто отец ребенка?

– Это никому не известно.

– Говорят, что это парень из гитлерюгенда, Отто Шнайдер.

Во втором ряду около центрального прохода было два свободных места. Магда села и огляделась. Она вздрогнула, когда увидела, что с противоположной от прохода стороны сидит мать Отто, Эмилия Шнайдер. Она вежливо кивнула Магде, но ее лицо было суровым. Она даже не попыталась улыбнуться.

Служба началась с традиционного рождественского гимна, затем последовали проповедь и причащение, и наконец пастор приступил к заключительному чтению Евангелия.

– Евангелие от Матфея, глава первая, стихи с восемнадцатого по двадцать пятый, – протянул он нараспев.

Кете обратилась к дочери, чтобы та нашла нужный текст.

– Посмотри в своей Библии, Магда, найди его, – прошептала она.