Тайное становится явным

— Все мужчины тупые. А главного героя вообще ничем не прошибешь. Предполагается, что он должен обладать определенным характером и к тому же считается, что он должен быть по-сумасшедшему влюблен в девушку по имени Жермина. Но когда им пришлось совершить вынужденную посадку в пустынной местности, он в два часа ночи бросает ее с самолетом и отправляется куда-то за помощью.

— Совсем плохо. — Кэллаген кивнул. — А что ему нужно было сделать?

Она одарила его холодным взглядом.

— А я почему-то думала, что вы можете дать ответ, мистер Кэллаген, — она поджала губы. — Если бы я до такой степени любила женщину и очутилась с ней в два часа ночи в пустынном месте, я бы что-нибудь сделала.

Кэллаген ухмыльнулся.

— Не сомневаюсь в этом, Эффи. Но я хочу узнать, что бы ты сделала.

Эффи посмотрела в окно.

— Вы испытываете дьявольское удовольствие от того, что ставите меня в неловкое положение, мистер Кэллаген, не правда ли? — после некоторого раздумья сказала она. — Вы прекрасно знаете, что я имела в виду…

— Я этого не знаю, так же, как и ты, — ответил Кэллаген.

— Вы меня извините, мистер Кэллаген, но я знаю, — возразила она.

— Хорошо, — весело согласился он, — если знаешь, то скажи мне. Мне хочется знать, что бы ты сделала.

— Вы прекрасно знаете, что я не могу ответить на этот вопрос. — Она снова посмотрела в окно. — В английском языке нет слов, чтобы дать этому правильное описание. То, что я имею в виду, это…

— Я знаю, что ты имеешь в виду… Ты имеешь в виду, что, если бы ты была главным героем твоей книги, а я, чтобы нам не спорить, был Жерминой, прекрасной героиней, и нам пришлось бы совершить вынужденную посадку в сельской местности, то ты воспользовалась бы моей беспомощностью. Вот что ты имела в виду Эффи, и ты это знаешь… Ты меня очень удивляешь.

Она густо покраснела.

— Мистер Кэллаген, вы всегда мне приписываете слова, которые я не произносила. Я хочу сказать, что вы всегда приписываете мне то, чего я не собиралась сказать или подумать. Это очень плохо.

— Я знаю, но, если я когда и вожу тебя за нос, то ты можешь поздравить себя с тем, что у тебя такой чудесный носик, Эффи.

— В ваших устах, мистер Кэллаген, — сухо произнесла она, — это, конечно, комплимент. Я уверена, что в этом вопросе вы авторитет. Вы хотели мне что-нибудь продиктовать?

— Нет, — ответил Кэллаген. — Просто поставь свою пишущую машинку на мой стол. Я сам хочу напечатать письмо. А ты поищи в телефонном справочнике номер мисс Паулы Роше, она живет где-то в районе Кортфилд Гарденз. А потом можешь отдохнуть пару часов. Просто загляни сюда перед концом работы.

— Благодарю вас. Это очень приятно. Я видела где-то шелковые чулки золотистого цвета, которые я бы смогла купить, если бы вы мне прибавили зарплату, как обещали три месяца назад.

Кэллаген ухмыльнулся.

— Сейчас не время поднимать зарплату. Давай вернемся к этому вопросу месяца через три. А пока, Эффи, наша фирма сможет выделить тебе шелковые чулки в виде премии, — и он положил ей на стол три фунтовых бумажки. — Но, — продолжил он, — я считаю, что чулки должны быть бежевого цвета, а не золотистого. К ногам вашего типа идет бежевый цвет.

Она взяла банкноты.

— Благодарю вас, мистер Кэллаген. Я предпочитаю золотистый цвет. — Он пожал плечами.

— Да мне-то что, Эффи. Но я знал одну женщину, которая любила носить чулки золотистого цвета и неожиданно у нее искривились ноги. Но не позволяй мне задерживать тебя.

Она ничего не ответила, перенесла свою машинку в кабинет Кэллагена, поставила ее на стол, нашла номер телефона Роше, записала его ему в блокнот, надела шляпу и жакет и покинула офис.

Заглянув в один из магазинчиков на Бонд-стрит и внимательно изучив чулки золотистого цвета, она пришла к заключению, что это было то, что ей нужно.

После чего она купила полдюжины пар чулков бежевого цвета.

* * *

Кэллаген сидел за письменным столом, поставив перед собой пишущую машинку. Закурив, он принялся спокойно размышлять о качествах, достоинствах и возможных недостатках инспектора Валпертона. Язвительно улыбнувшись, он вставил в машинку лист бумаги и начал печатать письмо.