Тайное знание. Секреты западной эзотерической традиции

Догматизм, преследование и удержание народа в состоянии вечного невежества воспитали в людях молчаливое повиновение Святой матери-церкви, но не удалили восприятие мира и духовные знания из народной памяти человечества в целом, поскольку духовность продолжала воодушевлять, наполнять и поддерживать временный мир. Знания и верования непрерывно вторгались в священные области церкви, и, несмотря на энергичное, жестокое преследование, гностические учения Иисуса, продолжателями которых были Иаков и первые ученики в Иерусалиме, по-прежнему тайно распространялись.

В атмосфере хаоса, царившего в Европе после падения Римской империи, церковь была единственным институтом с ясной и определенной целью относительно того, куда следует идти. Богатые землевладельческие классы бывшей империи приняли епископат, поскольку только церковная иерархия обладала способностями, необходимыми для выхода из хаоса и установления порядка. Племена варваров обосновались в Италии и за ее пределами, и церковь предприняла первые успешные набеги во внутренние районы и приступила к обращению в христианство франков и бургундцев. Епископы стали не только духовными руководителями, но и военачальниками; устанавливая порядок, они укрепляли авторитет церкви. В Риме быстро образовался внушительный бюрократический аппарат, необходимый для ведения самой разнообразной документации, гражданской и религиозной. Штат писцов вскоре приобрел значительные, ценные знания в сфере гражданского администрирования, и в результате в Риме, похоже, можно было получить ответы на все вопросы[145].

В 589 году папой римским был избран Григорий Великий. Церковь получила руководителя, который много сделал в деле обращения в христианство народов, населявших земли, считавшиеся варварскими, включая Великобританию[146]. С миссионерами пошли управляющие, несущие блага цивилизации вместе с сомнительными благами христианства. Аббаты разных христианских монастырей вели подробные отчеты и в результате смогли найти наиболее рентабельный способ ведения операций не только для себя, но и для других землевладельцев. Рабство стало исчезать вовсе не по причине христианской любви, а по причине экономической эффективности. Стало ясно, что более выгодно колонизировать земли с крестьянскими фермерами-арендаторами, чем использовать рабов, и рабство исчезло. Общая картина Европы и европейское общество формировались и создавались совокупными действиями раннего монашества; и, конечно, варвары, такие как викинги, оставались неподконтрольными.

К концу XII столетия средневековая христианская церковь доказала, что, вне всякого сомнения, являлась самой нетерпимой, догматической и репрессивной властью, когда-либо существовавшей в уже довольно длинной и кровавой европейской истории. Под подозрение церковной иерархии подпадали все, кто рисковал открыто высказывать свое мнение, не скрывал верования, идущие вразрез с общепринятым, и позволял даже малейшие отклонения от церковного учения. Этих людей преследовали, отлучали от церкви, подвергали пыткам, сжигали на костре. Умение скрываться и маскироваться стало жизненно необходимым условием выживания людей, имеющих собственное мнение, стремившихся избежать нежелательного внимания со стороны инквизиции и жарких объятий костра[147].

Проникающие всюду щупальца церковной и государственной власти тянулись от папы, императора и короля к феодалам и баронам[148]. Мало кому в Европе удалось от них увернуться. В период раннего Средневековья при господстве церкви феодализм обеспечил стабильность, которая позволила ему удержаться в некоторых частях Европы по крайней мере до начала XX века. Безопасность и защита городов и деревень при феодальных правителях обеспечила возможность проведения очередной земельной экспансии монашества в период с X по XII век. В этом случае руководство на себя взял орден цистерцианцев. В число владений цистерцианских монастырей, в отличие от других орденов, не входили города, деревни, приходские церкви; цистерцианцы не принимали ренты. Они принимали в дар только пахотные земли. Сознательно согласившись на роль жителей пограничной полосы, они расширяли посевные площади и пастбища. Они стали «земледельческими апостолами» в христианизации непрерывно расширяющейся Европы. На землях цистерцианцев работали конверсы, обращенные братья, которым гарантировалось спасение за земное повиновение. В зависимости от необходимости их переправляли с одного земельного владения на другое, они не получали заработной платы, эти чрезвычайно мотивированные и дисциплинированные рабы безропотно служили Богу.