Таинственная карта

История однороманного писателя известна в двух базовых вариантах. Кто-то, написав одну прекрасную книгу, а после надолго исчезнув с читательских радаров, возвращается, хотя мог бы и не трудиться. Кто-то не возвращается никогда. Хрестоматийный герой первого сценария – это, конечно, Харпер Ли: выпустив через полвека после «Убить пересмешника» еще один роман, «Пойди поставь сторожа», образцово слабый и неудачный, она изрядно подпортила свою репутацию. Второй вариант – остаться в памяти потомков гордым автором одного бриллиантового шедевра – реализовала Маргарет Митчелл, которую читатели по сей день не устают укорять за скудость писательской биографии. Случаи, когда после многолетнего молчания писателю удалось бы триумфально (или хотя бы просто достойно) вернуться с новой книгой, теоретически возможны, однако всё же представляют собой редкое и отрадное исключение из правил. Как ни жаль, «Министерство наивысшего счастья» – долгожданный второй роман Арундати Рой, автора «Бога мелочей» и лауреата Букеровской премии за 1997 год, – к числу этих исключений не относится. Хуже того, если бы не бледные отблески первого – подлинно великого – романа, изредка сквозящие во втором, он вообще не стоил бы подробного разговора – по крайней мере с точки зрения художественной ценности.

Первая часть «Министерства» обстоятельно и неспешно описывает судьбу старой делийской хиджры по имени Анджум (хиджрами в Индии именуют трансвеститов и трансгендерных женщин, живущих по определенным правилам и балансирующих на тонкой грани между общественным презрением и общественным же благоговением). Появившись на свет в качестве долгожданного первого сына в приличной мусульманской семье, Анджум рано осознает себя женщиной, заточенной в мужском теле, и, покинув семью, на долгие сорок лет переселяется в Кхвабгах – коммуну хиджр, причудливый гибрид монастыря и борделя. Однако став свидетельницей жуткой мусульманской резни в Гуджарате, фактически инспирированной властями штата, и не в силах справиться с пережитым ужасом Анджум решает уйти из Кхвабгаха и поселяется на старом городском кладбище. Ее скромное обиталище среди могил понемногу обрастает удобствами, увеличивается в размерах и превращается в импровизированный отель для всех обездоленных, которому хозяйка дает звучное название – «Джаннат» или попросту «Рай».

Если первая часть романа всё же проходит по разряду тяжеловесной ориентальной экзотики, то вторая, на первый взгляд никак не связанная с первой, поначалу дарит читателю надежду на динамику и подлинные эмоции. История четырех друзей юности – девушки Тило, смуглой уроженки Кералы, и трех пожизненно влюбленных в нее юношей, двух светлокожих индусов из высоких каст и зеленоглазого кашмирца-архитектора, – таит в себе обнадеживающую загадку и в то же время выглядит исключительно живой и правдивой. Странные фотографии, долгое время остающееся необъясненным убийство молодой матери и ее маленькой дочки (чья жена убита? чья дочь?), отважные повстанцы Кашмира, борющиеся за отделение от Индии, похищенный младенец, кровавый каратель-палач и его таинственное самоубийство, – кажется, что из этих элементов вот-вот соберется нечто по-настоящему прекрасное.

В этой точке, где-то на сломе между первой и второй частями, новый роман Арундати Рой вплотную приближается к планке, заданной двадцать лет назад «Богом мелочей», и становится на него отчетливо похож многими деталями. Странная, вывернутая наизнанку композиция заставляет читателя, знающего сюжет наперед, беспомощно следить за героями, беспечно идущими навстречу неизбежному. Судьба Тило, дочери сирийской христианки и неприкасаемого, выглядит своего рода парафразом биографии Рахель, главной героини первого романа Рой. Драма невозможной любви двух органически не созданных для счастья людей, принципиально не предполагающая благополучного исхода, способна по-настоящему тронуть сердце. Трагедия Кашмира, благодатного края, раздираемого гражданской войной, оккупацией и интервенцией, перерастает локальный масштаб, на некоторое время обретая по-настоящему глобальное звучание и заставляя вспомнить о других локальных конфликтах – от описанной Владимиром Медведевым в «Заххоке» гражданской войны в Таджикистане до войны, полыхающей на востоке Украины. А прекрасная поэтичность языка (органично переданная в переводе Алексан дром Анваером), внезапно прорывающаяся сквозь уны-лый этнографизм первой части, напрямую отсылает к сбивчивому, неврастеничному и волнующему нарративу «Бога мелочей».