Таинственность очевидного

И снова парадокс. В самом деле, подземные водные растворы «текут» вверх. Правда, ближе к земной поверхности располагаются в основном легкие пресные или слабоминерализованные воды. На больших глубинах — тяжелые рассолы. Они, вероятно, почти неподвижны. Просто им некуда вытекать из замкнутых глубинных трещин. Но и тут растворы умудряются двигаться вопреки общепринятым мнениям. Почему? Видимо, их выжимает из недр горное давление пород.

Слово «видимо» удобнее. Не претендует на обязательность. Да и можно ли иначе? Вспомним историю изучения гелия. Когда-то о его существовании не подозревали. Сначала его открыли в атмосфере Солнца. Были уверены: на Земле такого газа нет. И вдруг выяснили, что гелий имеется и на нашей планете. Он в основном спрятан на больших глубинах.

Первооткрыватели гелия на далеком светиле не были чудаками, которые изучали недостижимое, но не хотели замечать то, что лежало у них под ногами. В прошлом веке не существовало чувствительных приборов. Теперь они есть. И вот о чем свидетельствуют.

В водах рек и озер гелия почти не находят. Отсюда он, словно углекислый газ из газированной воды, быстро улетучивается. Зато в подземных глубинных водах, там, где давление достаточное, гелия больше. Логично рассудить, что поступает он сюда не из атмосферы Солнца и не с поверхности планеты. Источник гелия должен быть ближе к центру Земли. Именно должен. Но никто туда еще не добрался.

Геологи быстро нашли гелию применение. Своеобразной меткой, иначе говоря, индикатором, стал он для разведчиков подземных вод. Сначала гелиевая разведка пришла на равнины и впадины, потом в горы. И снова неожиданное открытие. Считали: поверхностные и подземные воды, стекая по горным расщелинам, сливаются. Однако в некоторые горные источники воды вроде бы не поступают ниоткуда. И все-таки эти источники не иссякают. Бурлят, насыщенные глубинным гелием. Происходит нечто, подобное вулканизму. Только не магма, а растворы поднимаются вверх по глубинному разлому. Любопытно, что минеральные воды знаменитых кавказских курортов также содержат повышенное количество гелия. Теперь гелиевая разведка охватила многие территории нашей страны. А результаты везде однозначны. Плотная каменная оболочка планеты в самом деле проницаема. Она как бы выдыхает сквозь свою толщу гелий. Там, где лежат осадочные породы, меньше, а там, где есть магматические образования и трещины — больше. Вместе с гелием по разломам вопреки силам тяготения поднимаются вверх потоки подземных растворов. Правда, очень медленно. Может быть, поэтому их движения и не замечали. Но, увидев, пока не нашли объяснения, какие силы направляют эти потоки вверх.

Ясно только одно: они существуют. Работают непрерывно. Вот почему водные растворы планеты в целом не иссякают. Невидимая фабрика действует где-то там, проникнуть куда мы пока не можем.

Метаморфозы ― перемены

Факты — это кирпичи, из которых слагается человеческий опыт, это ваше оружие в творчестве.

В. А. Обручев

«Славное море, священный байкал…»

Давно поют на Руси эту песню. Озеро Байкал действительно похоже на море. Нигде в мире нет такого огромного водоема, наполненного чистой пресной влагой. Поэтому и называют озером. А вот некоторые геологи пророчат ему в будущем судьбу океана. Правда, через миллионы лет.

Голубая полоска, словно след сабельного удара. Таким видится Байкал на географической карте. В самом деле — это гигантский шрам на каменном лике планеты. Место глубинного раскола земной коры. Много открытий преподнесло озеро геологам в последние годы. Есть среди них и довольно необычные. 24 апреля 1974 года ученый из города Улан-Удэ Ф. П. Кренделев летел по своим делам на самолете. После весеннего дождя байкальский лед гладко и прозрачно блестел, словно стекло. Трещины, изломы ледяного поля яркими штрихами проглядывали сквозь холодную поверхность льда. Кренделев залюбовался чудесной картиной природы. Взял блокнот. Зарисовал ее. И в последующие годы он еще не раз летал зимой над сибирским озером. Однако изменений в картине трещин не наблюдал. Ученый был по профессии геологом, притом весьма наблюдательным. Трудно поверить, чтобы лед сам по себе в разные зимы растрескивался по одному и тому же природному рисунку. Не отражает ли так замерзшая вода какие-то закономерности, проявляющиеся на дне озера? — предположил Ф. П. Кренделев.

Однажды он познакомился с ледовыми картами Байкала, которые регулярно составлял другой исследователь — В. М. Сокольников, которого интересовали нерпы. В. М. Сокольников отмечал главные трещины во льду, называемые становыми, где обычно было много лунок-проталин, позволявших нерпам выходить из воды. Расположение трещин на карте В. М. Сокольникова и на зарисовках Ф. П. Кренделева полностью совпало.