Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле. Тень «Полярной звезды»

Но именно туда она и пошла, поколебавшись мгновение, а потом пустив пса по дорожке вперед себя. Мистер Браун тоже зашевелился. Он взял пистолет в левую руку, нож в правую, спрятал то и другое в складках пальто, тихо выскользнул из тени деревьев и перешел дорогу. Не глядя по сторонам, он скользнул в проулок и прислушался.

Тишина. Они его не слышали.

Он видел их силуэты впереди на фоне смутного света с того конца улицы. Дома стоят близко, собака впереди нее – превосходно.

Итак, сначала нож.

Он откинул полы пальто назад, освобождая руки, прыгнул вперед и напал, не дав им времени обернуться.

В последний момент она таки услышала его и шарахнулась в сторону, но он ударил – и попал. Она ахнула, словно у нее весь воздух из легких вышибло разом, и тотчас упала.

Поменять руки, быстрее: черт, нож застрял…

Он перехватил пистолет правой и вытащил нож из тела левой – а дальше на него взрывом лап, когтей, зубов и рева налетел пес…

Он выстрелил в тот же миг, как громадная туша врезалась в него. Вместе они повалились наземь; он ткнул стволом в черный горячий бок и нажал спуск. Выстрел прогремел в крошечном переулке, как пушечный гром.

Тварь схватила его за левую руку, и теперь зубы крушили плоть и кость – он выстрелил снова, дважды, но не рассчитал веса и мощи чудовища, которое трепало его, как крысу, ударяя об стену. Еще два патрона – в упор, прямо в сердце… Он услышал, как лопнула кость в руке… Чудовищная сила, прямо-таки сверхъестественная: такой зверь мог бы запросто уложить коня, быка…

Он бросил пистолет и правой рукой выхватил нож из бесчувственных пальцев левой. Да где тут что, черт возьми? Он что, уже вверх тормашками?

Он столько раз палил в это тело, и все равно его продолжали трепать и швырять из стороны в сторону, словно в пучине урагана…

Он всадил в черноту нож, еще раз, еще и еще, скрипя об кость, скользя по крови, – никакого эффекта, собака ничего не чувствовала. Челюсти все еще сжимали его руку – казалось, зубы уже встретились где-то посередине. Боль, ужас… Он бил ее ножом опять и опять, и опять – втыкал, кромсал, уже безо всякого мастерства, в полной панике. Рычание и молотьба становились все хуже, у него уже кружилась голова от слабости, но он все бил ножом в горло, спину, живот, грудь, голову… А потом его отпустили.

Кровь… столько крови…

Рука буквально вопила от боли. Она бесполезно висела вдоль бока.

И тут океанской волной собака налетела вновь… горло… рвать…

Что-то хлынуло. Целый поток, так и рвется наружу…

Слабость снизошла на собаку. Челюсти разжались, тело затрепетало, рык сменился вздохом. Пес отступил и встряхнулся, словно удивившись. Капли полетели во все стороны. Он сел, а потом неуклюже ткнулся вперед, падая.

Мистер Браун уронил нож и подтащил к себе промокшее от крови пальто, прижал к горлу. Он лежал, привалившись к стене, ногами под телом гигантского пса, и жизнь его била из шеи ключом.

Но он сделал свое дело. Псину он, может, и не переживет, зато девчонка мертва. Он протянул руку во мглу, нащупал ее волосы на камнях рядом с собой…

Голос раздался от входа в проулок.

– Чака?

Накрытый последней волной ужаса, Браун повернулся и даже привстал на колени. Она стояла там, с фонарем в руке. С непокрытой головой… светлые волосы… это ее симпатичное и сейчас такое перепуганное лицо… эти глаза!

Невозможно…

Он перевел взгляд вниз и откинул край пальто, скрывавший лицо мертвой девушки.

Громадная родинка расползалась от челюсти до самого лба.

Не та девушка… и он… его мастерство…

Он поник головой и упал вперед, в вечный ужас.

Салли бросилась в переулок и упала на колени рядом с ними. Фонарь – на брусчатку, ладони – на щеки девушки.

– Изабель… Изабель…

Веки дрогнули, затем раскрылись. Глаза были безумны, словно она только что пробудилась от ночного кошмара.

– Салли… – прошептала она.

– Он тебя… – начала та.

– Он ударил меня ножом… но не вышло… лезвие застряло в корсете. Боже, как глупо… я потеряла сознание… но Чака…

Словно какой-то зловредный бог ударил ей молнией в самое сердце… – Салли снова подняла фонарь. Дрожащий свет заплясал по телу мужчины, по лужам крови на камнях… озарил темную голову и мутные глаза собаки.

– Чака… – произнесла она. Вся ее любовь была в дрожании ее голоса.

И пес услышал на самом пороге смерти, и поднял голову, и стукнул хвостом, раз, два, три, а потом сила покинула тело. Салли упала рядом с ним, обняла за голову, принялась целовать, всхлипывая, зовя по имени, и ее слезы мешались с кровью на земле…

Пес хотел ответить, но уже онемел. Кругом была тьма. Салли теперь с ним, он в безопасности.

Он умер.

Глава семнадцатая. Мебельный фургон

Обычное время остановилось, и на оставшуюся часть ночи сменилось другим: фантасмагорическим театром теней, полицией, зеваками, доктором для Изабель (порез на ребрах) и человеком с тачкой, вызванным, чтобы забрать Чаку. Салли, однако, этого не позволила: она заплатила ему, чтобы он отнес пса в садик за домом, и дала еще полкроны сверху – за брезент, которым накрыли тело. Чаку похоронят там, где решит она.