Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса

Он посторонился с насмешливым поклоном, приподнял шляпу и зашагал прочь. Бекки на секунду закрыла глаза, сделала глубокий вздох и, подойдя к двери, решительно позвонила в колокольчик.

Дверь ей отворила нахального вида горничная, одним взглядом давшая девушке понять все, что она думает о ее внешнем виде. Бекки отлично умела отвечать на такую наглость, высокомерно приподняв бровь, но слегка споткнулась о коврик, и эффект был смазан.

– Подождите здесь, – сказала служанка, проводив ее в гостиную рядом с лестницей и захлопнув за собой дверь.

Бекки очутилась в уютной маленькой комнатке окнами на улицу. Через распахнутое окно виднелись зеленые деревья на фоне синего неба и веяло свежестью. Роскошная, но чересчур массивная мебель загромождала комнату. Бекки не заметила ни единой книги, висевшие на стенах картины подавляли своим унынием. Единственной интересной вещью в комнате казался стереоскоп, непонятно как сюда затесавшийся. Девушка взяла его и стала рассматривать диапозитив в рамке: это был портрет девочки в поношенном платьице, сидевшей на коленях худого мужчины с громадными усами, на обороте были напечатаны слова сентиментальной песенки.

– Какого черта ты тут делаешь?

Бекки чуть не уронила аппарат и резко повернулась, чтобы увидеть молодую женщину на пороге, раздраженную, угрюмую и подозрительную.

– Прошу прощения, – сказала Бекки, – мисс Биван, я полагаю.

– Ты кто?

– Мисс Винтер. Ребекка Винтер. Ваша учительница.

– Что это ты делаешь с этой штукой? – спросила мисс Биван, хмуро косясь на стереоскоп.

– Я просто люблю стереографии. Знаю, я не должна была трогать, простите.

– Хм-м, – протянула мисс Биван и вошла в комнату. Она оглядела Бекки с ног до головы, а затем уселась в кресло у окна, томно откинувшись, с ленивым и недоверчивым любопытством рассматривая девушку.

Мисс Биван не блистала какой-то необыкновенной красотой, для этого она была слишком худа и угловата, слишком безвкусно наряжена, слишком груба голосом и манерами; однако за всем этим было нечто другое, трудноуловимое – какой-то намек на беззащитность, нежность под панцирем презрения; ее огромные глаза были добрыми, а двигалась она с кошачьей грацией.

– Что это еще за шутки с занятиями?

– Герр Штраус пригласил меня заниматься с вами немецким языком.

– Докажи.

Бекки широко раскрыла глаза от удивления:

– Вы разве не знали?

– Да кто угодно может сюда войти и начать болтать что ему вздумается. Может, ты наемный убийца. Может, у тебя пистолет в сумочке. Откуда мне знать?

– Ах, да нет же! У меня здесь книжки, смотрите. Разве он не сказал, что я приду?

– Может, и сказал.

Мисс Биван потянулась и снова расслабилась. «Не такая уж она и подозрительная, – подумала Бекки. – Просто скучает». Ей было около двадцати, и Бекки начала догадываться, что за отношения связывали мисс Биван с таинственным герром Штраусом. Сент-Джон-Вуд имел репутацию местечка, где богатые джентльмены селили своих содержанок, отдавая в их распоряжение целые дома.

– Что это тебя так смутило? – поинтересовалась мисс Биван.

– Ничего особенного. Я думаю, нам лучше начать заниматься. Вы когда-нибудь учили немецкий?

– Да погоди ты! Что это за парень, который стоял тут у ворот?

– В соломенной шляпе? Детектив. Он дал мне свою карточку.

Бекки протянула ее мисс Биван, хмуро закинувшей бумажку на бамбуковый столик позади себя.

– Детектив, – устало протянула она. – Какая чушь! Уж скорее репортер. Эй, а ты умеешь играть в хальму?

– Да, но…

– Или как насчет вот этой игры? Я получила ее в понедельник и еще ни разу не играла. Забыла, как называется…

Она вскочила и бросилась к шкафу, полному цветных картонных коробок с детскими настольными играми.

– Я играю в них с герром Штраусом по вечерам, – сказала девушка. – Как же она называется?

Она глядела на коробку прищурясь, как делают близорукие люди, стесняющиеся носить очки.

– Она называется «Лудо» или «Парчези», – ответила Бекки. – А разве нам не пора…

– Ты знаешь, как в это играть?

– Ну, мы можем прочитать инструкцию, но не лучше ли мне начать учить вас немецкому? В конце концов, именно за это мне платит герр Штраус.

– Сколько?

– Полкроны за час.

– Отлично! А я плачу в два раза больше, чтобы ты играла со мной в хальму. Начнем.

– Хорошо. Я сыграю с вами бесплатно, но учить немецкому тоже буду. У меня договор с герром Штраусом.

Мисс Биван скривилась и шлепнулась на диван. Затем она окинула Бекки оценивающим взглядом.

– Ты очень честная, да? – спросила она.

– Не знаю. У меня никогда не было поводов говорить неправду. А что?

– Рассказать тебе один секрет?

– Если хотите. Но ведь мы почти не знаем друг друга.

– Я тут вообще никого не знаю, – с горечью ответила мисс Биван. – Только повара, да мальчишку-рассыльного, да горничную, эту хитрую сучку, которой я бы не сказала даже, какое сегодня число, если бы сама его знала. Я тут чуть не спятила – сижу взаперти, как в курятнике. Я ведь даже не умею писать и читать…

– Это и есть ваш секрет?

– Только его часть. Принц должен был нанять тебя учить меня этому вместо немецкого.

– Принц? – удивилась Бекки. – Вы имеете в виду герра Штрауса? Это и есть остаток секрета?