Таинственный мистер Кин

– Теперь я все понял, дорогая. Вы должны приготовиться к сильному шоку. Женщина наверху, которую вы знаете как Клэйтон, совсем не Клэйтон. Настоящая Алиса Клэйтон утонула вместе с «Уралией».

– А кто, кто же она тогда? – спросила Марджери, с удивлением глядя на него.

– Поверьте, я не ошибаюсь. Я просто не могу ошибиться. Женщина, которую вы называете Клэйтон, на самом деле сестра вашей матери Беатрис Баррон. Помните, как вы рассказывали мне, как ее ударило по голове перекладиной? Думаю, что этот удар лишил ее памяти, а ваша мать сразу увидела в этом шанс…

– Вы хотите сказать, шанс заполучить титул? – горько спросила Марджери. – Это меня не удивляет. Страшно говорить подобное о покойниках, но она была именно такой.

– Беатрис была старшая, – сказал мистер Саттерсуэйт. – Со смертью вашего дяди она должна была унаследовать все, а вашей матери не досталось бы ничего. И ваша мать выдала раненую девушку за свою горничную, а не за свою сестру. Девушка оправилась от удара и, естественно, поверила тому, что ей рассказали, что она Алиса Клэйтон, горничная вашей матери. Наверное, память стала возвращаться к ней совсем недавно, но все-таки удар по голове, даже нанесенный так много лет назад, нарушил что-то у нее в мозгах.

Марджери смотрела на него глазами, полными ужаса.

– Она убила маму и собиралась убить меня, – выдохнула она.

– Похоже на то, – согласился мистер Саттерсуэйт. – В голове у нее осталась одна навязчивая идея – что ее наследство было у нее украдено и что сделали это вы и ваша мать.

– Но… но она ведь такая старая…

Мистер Саттерсуэйт замолчал, и перед глазами у него появилась картина: бесцветная женщина с седыми волосами – и блестящее белокурое создание, купающееся в лучах каннского солнца. Сестры! Как такое могло случиться? Он помнил девочек Баррон и как они были похожи друг на друга. И все потому, что жизни обеих развивались в разных направлениях…

Он покачал головой, захваченный странностью и сложностью жизни, и негромко сказал, повернувшись к Марджери:

– Надо пойти наверх.

Они нашли Клэйтон в небольшой комнате, в которой она обычно шила. Когда они вошли, она не повернула головы, и скоро они поняли почему.

– Остановка сердца, – пробормотал мистер Саттерсуэйт, дотронувшись до уже остывшего плеча. – Что ж, наверное, так даже лучше.

VIII. Лицо Елены [48]

Мистер Саттерсуэйт был в опере и в одиночестве сидел в первом ряду пустой ложи первого яруса.

Снаружи на входной двери была прикреплена карточка с его именем. Восторженный почитатель и знаток всех видов искусства, мистер Саттерсуэйт особенно любил хорошую музыку и ежегодно подписывался в Ковент-Гарден[49] на ложу, которой пользовался по вторникам и пятницам на протяжении всего сезона.

Правда, мистер Саттерсуэйт редко смотрел спектакли в одиночестве. Он был компанейским джентльменом, хотя и невысокого роста, поэтому любил, чтобы его ложа была заполнена элитой того мира, к которому он принадлежал, а также сливками артистического мира, в котором он тоже чувствовал себя как дома. Сегодня мистер Саттерсуэйт был в одиночестве, потому что его подвела графиня. Она была не только красивой и известной в обществе женщиной, но и хорошей матерью. На ее детей напала широко распространенная и неприятная болезнь, известная под названием «свинка», и графине пришлось остаться дома, предаваясь бессмысленным беседам с тщательно накрахмаленными медицинскими сестрами. А ее муж, который был отцом вышеупомянутых детей и чей титул она носила, воспользовался моментом и сбежал. Ничто в мире не утомляло его больше, чем музыка.

Поэтому-то мистер Саттерсуэйт и остался в одиночестве. В тот вечер давали «Сельскую честь» и «Паяцы». А так как первая ему никогда не нравилась, то он прибыл как раз в тот момент, когда занавес скрыл от зрителей смертельную агонию Сантуцци, и у него появилась возможность осмотреть зрительный зал глазами эксперта до того, как все отправятся наносить визиты или бороться за чашку кофе или бокал лимонада. Мистер Саттерсуэйт настроил бинокль, посмотрел на зал и, произнеся мысленно молитву, приготовил в голове план, который позволил бы ему заполучить компанию на этот вечер. Правда, этому плану так и не суждено было сбыться, так как, выйдя из ложи, он наткнулся на высокого темнолицего мужчину, которого сразу же узнал, почувствовав прилив приятного возбуждения.

– Мистер Кин! – воскликнул мистер Саттерсуэйт.

Он схватил своего друга за руку, сжал ее так, как будто боялся, что мистер Кин немедленно растворится в воздухе, и сказал с решительным видом:

– Вы должны перейти ко мне в ложу. Ведь вы же здесь один?

– Я совсем один и сижу в партере, – ответил мистер Кин с улыбкой.

– Тогда все в порядке, – с облегчением выдохнул мистер Саттерсуэйт. Если бы кто-то удосужился понаблюдать за ним со стороны, то увидел бы, насколько комичны его манеры.

– Вы очень добры, – сказал мистер Кин.

– Вовсе нет. Для меня это большая честь. А я и не знал, что вы любитель музыки.

– По некоторым причинам я люблю «Паяцев».