Таинственный незнакомец

– В то время корзины обычно были большого размера, их носили на спине.

– Все равно не могу представить.

– Это совсем не трудно, если Элизабет была такая, как вы. – Окинув ее стройную фигурку быстрым взглядом, он добавил: – Карманный размер.

Непривычная к поддразниваниям, Гаррет засмеялась и порозовела.

Пока они шли мимо телег и фургонов, Гаррет услышала множество акцентов – ирландский, уэльский, итальянский, даже французский. Рэнсом знал многих торговцев и разносчиков, над которыми подтрунивал или шутливо бранился. Не один раз Гаррет якобы на полном серьезе предупреждали, чтобы она не водила компанию с этим «медоточивым шельмецом» и «симпатичным проходимцем», и, в конце концов, даже предложили способ, как держать такого необузданного, полного проблем молодого человека под каблуком.

От разнообразия еды разбегались глаза: штабеля пикши, зажаренной в тесте, гороховый суп с плавающими ломтиками солонины, запеченная в мундире картошка, разваленная на куски и смазанная сливочным маслом, устрицы, запеченные в раковинах, маринованные моллюски, размером с яйцо клецки с нутряным салом, кипящие в огромных сотейниках, пирожки с мясом, слепленные в виде полукруга, чтобы удобно было держать в руке, сухой сервелат, болонская колбаса, консервированные языки, куски ветчины с прожилками белого сала, из которых уже приготовили сендвичи под названием «троттерс» – «ножки».

Дальше, в конце ряда располагалось царство сладостей: пудинги, пирожки, сдобные булочки, лимонные пироги, имбирные пряники в виде орехов, покрытых хрустящей сахарной глазурью, и пироги с начинкой из смородины, крыжовника, ревеня или вишни.

Рэнсом вел Гаррет от одного прилавка к другому и покупал все, на чем останавливался ее взгляд. В бумажном кульке уже лежала порция горячего зеленого горошка с жареным беконом и кусок пирога с изюмом. По настоянию Рэнсома она попробовала острую телятину, тушенную по-итальянски, которая оказалась такой вкусной, что Гаррет съела почти целую миску. Однако попробовать спагетти – нечто длинное, белое, похожее на морской лук, которое плавало в соусе, – он не смог ее заставить.

При виде незнакомой еды Гаррет поежилась.

– Это напоминает червей.

– Ну какие же это черви? Это приготовлено из муки и яиц. Попробуйте.

– Нет, я не могу. Правда не могу. – И видя, как Рэнсом наматывает на вилку длинные веревки из теста, она слегка побледнела. – О господи! Не ешьте это у меня на глазах.

Рэнсом рассмеялся:

– Вы такая брезгливая? А еще доктор.

– Пожалуйста, уберите, – попросила Гаррет.

Он покачал головой и сочувственно улыбнулся.

– Подождите здесь. – Отдав оловянную миску двум паренькам, стоявшим за прилавком, Рэнсом отошел и вскоре вернулся с бутылкой коричневого стекла.

– Имбирное пиво? – предположила она.

– Brachetto rosso.

Осторожно пригубив напиток, Гаррет одобрительно промычала: это оказалось красное сладкое вино, – и пока они обходили стороной толпу, собравшуюся в центре площади, продолжала прикладываться к горлышку.

– Чего они ждут? – поинтересовалась Гаррет.

– Скоро сами увидите. – Этан повел ее к восточной стороне, где возвышался внушительный дом собраний с классическим портиком по фасаду и массивными колоннами.

– Если бы сейчас меня увидела моя бывшая школьная директриса мисс Примроуз, то пришла бы в ужас, – с улыбкой сообщила Гаррет. – Она всегда говорила, что есть на улице нельзя: это простительно только простолюдинам.

– А в какой школе вы учились?

– В Хайгейте, в экспериментальной закрытой школе. За обучение платила моя тетка Мария. Там учили девочек тем же предметам, что и мальчиков: математике, латыни, естествознанию.

– Вот оттуда все проблемы и начались, – заключил Рэнсом. – Никто не довел до вашего сведения, что девочки не могут заниматься науками.

Гаррет рассмеялась.

– Все мои родственники по отцовской линии утверждали то же самое. Их привела в ярость идея отправить меня в это заведение. Бабка, например, говорила, что образование может настолько тяжело поразить женский мозг, что я до конца своей жизни останусь неполноценной – как умственно, так и телесно. И не только я, но и мои будущие дети тоже станут дебилами! Но тетя Мария все-таки настояла на своем, благослови ее Господи! Отец, в конце концов, согласился с ее планом, главным образом потому, что мне исполнилось десять и он не знал, куда меня деть.

Они дошли до дома собраний, и Рэнсом провел ее в укромное место между гигантской колонной и пролетом колоссальной каменной лестницы. Тут было прохладно, темно и немного пахло сыростью и ржавчиной.

Опустив саквояж и трость на камни, Рэнсом с живейшим интересом посмотрел на Гаррет.

– Вам нравилось в школе?