Таинственный остров

Ни Смит, ни его товарищи не возражали капитану Немо. То была последняя воля умирающего, и они считали невозможным ее не исполнить.

— Так вы даете мне обещание, господа? — спросил капитан Немо.

— Даем, капитан! — отвечал инженер.

Капитан Немо знаком поблагодарил и попросил оставить его на несколько часов одного.

— Вам нельзя оставаться одному, капитан, — возразил Спилетт, — вам может снова сделаться дурно, и некому будет оказать помощь… Все может случиться…

Но умирающий настоял на своем.

— Я проживу до завтра, — сказал он.

Колонисты оставили комнату капитана Немо, прошли библиотеку, столовую и очутились на носу «Наутилуса», в отделении машин, где были электрические аппараты, которые освещали, отапливали и двигали подводное судно.

— Что за удивительная, мáстерская постройка! — говорил инженер, осматривая «Наутилус».

Колонисты поднялись на платформу, возвышавшуюся на семь или восемь футов над водой, и наклонились к плоскому чечевицеобразному стеклу, защищавшему отверстие, откуда вырывался яркий свет из внутренних покоев «Наутилуса».

Они увидели рубку, где было рулевое колесо и помещался во время подводного плавания рулевой, который вел «Наутилус» сквозь толщу морских вод, и электричество озаряло ему путь, бросая на большое расстояние свои лучи.

Смит и его товарищи, живо взволнованные всем виденным и слышанным, молчали. Сердце их сжималось, когда они думали, что тот, кто так много для них сделал и кого им суждено было узнать только на несколько часов, близок к смерти.

Как бы ни осудили грядущие поколения принца Даккара, он все-таки останется одним из тех людей, память о которых никогда не изгладится.

— Признаюсь, таких еще не видывал! — сказал Пенкроф. — И кто бы этому поверил, что он жил на дне океана! Да и там, как подумаешь, покоя себе не нашел…

— А «Наутилус» мог бы быть нам полезен, — заметил Айртон. — На нем можно было бы добраться до какой-нибудь обитаемой земли.

— Благодарю покорно! — воскликнул Пенкроф. — Да я ни за что на свете не возьмусь управлять таким судном! Плавать по воде — это мое дело, а плавать под водой я не мастер!

— Я полагаю, — сказал Спилетт, — что управлять таким судном, как «Наутилус», очень легко, Пенкроф, и что мы скоро освоились бы с подводным плаванием. На «Наутилусе» нечего бояться бурь и нападений. Несколько футов ниже поверхности морские волны так же спокойны, как воды тихого озера.

— Все это так, господин Спилетт, — отвечал моряк, — все это так; но, по мне, лучше шквал, да на настоящем судне. Корабли строят, чтобы плавать по воде, а не под водой.

— Друзья мои, — вмешался Смит, — мне кажется, вы напрасно спорите о том, что в этом случае лучше и что хуже. «Наутилус» не наш, и мы не имеем права им распоряжаться. Впрочем, если бы даже он принадлежал нам, то и тогда нельзя им воспользоваться. Вследствие подземного сдвига поднялась скальная порода, закрывшая «Наутилусу» выход из пещеры. Капитан Немо желает, чтобы «Наутилус» пошел ко дну вместе с ним. Мы должны исполнить его последнюю волю, и мы ее исполним!

Подкрепив свои силы завтраком, колонисты снова вошли к капитану Немо.

Ему как будто стало лучше: глаза блестели, на губах появилась улыбка.

Колонисты приблизились к его дивану.

— Господа, — сказал капитан Немо, — вы люди мужественные, честные и добрые. Вы живете друг для друга, для вашего общего блага. Я нередко слушал ваши разговоры и наблюдал, как вы работаете. Я вас полюбил… Дайте мне вашу руку, господин Смит.

Смит протянул капитану руку, и тот ее с чувством пожал.

— Давно я этого не испытывал! — проговорил как бы про себя капитан Немо.

Затем он обратился к остальным:

— Довольно обо мне! Я хочу поговорить о вас и об острове Линкольна. Вы рассчитываете покинуть остров?

— Мы опять вернемся, капитан, — с живостью ответил Пенкроф. — Мы только съездим домой, проведаем Америку — и опять сюда… Мы вернемся, непременно вернемся!

— Вернетесь? Я, впрочем, знаю, как вы любите свой остров, Пенкроф, — прибавил капитан Немо, улыбаясь. — Оно и понятно: вы вложили в него столько трудов.

— Мы имеем намерение подарить остров Линкольна Соединенным Штатам, капитан, — сказал Смит, — и основать здесь стоянку для американских судов, посещающих эту часть Тихого океана.

— Вы заботитесь о своей родине, господа. Вы работаете для ее славы и для ее блага, и вы совершенно правы. Родина! Счастлив тот, у кого есть родина, куда он может возвратиться! Человек должен умирать на родине… А я умираю далеко от всего, что было мне дорого…

— Быть может, вы желаете переслать что-нибудь вашим друзьям в Индию? — спросил Смит. — Я сделаю все, чтобы это исполнить!

— Нет, господин Смит, нет: у меня нет более друзей! Я последний в своем роду… и я давно умер для тех, кто меня когда-то знал. Но поговорим лучше о вас. Уединение, отчуждение от остального мира невозможно… свыше сил человеческих… Я умираю, потому что вообразил, будто можно жить одному, не имея никаких отношений с людьми… Вы должны сделать все, чтобы оставить остров и возвратиться на родину. Я знаю, что каторжники разбили ваш ботик…