Таинственный остров

— Это вовсе не такое побережье, какое обыкновенно устраивает природа, расстилая обширные ковры песка или группируя скалистые утесы, — сказал Спилетт. — Это прекраснейшая, роскошнейшая лесная опушка.

— Какой крутой берег! — сказал Герберт.

— Русло реки расположено значительно выше уровня моря, — отвечал инженер, — и на всей этой плодоносной почве, лежащей на гранитном основании, великолепные деревья растут так же прочно, как и внутри острова.

Колонисты очутились в небольшой бухточке, которая не могла бы вместить двух рыбацких барок. Она служила водосточным желобом новому ручью; воды его, вместо того чтобы вливаться в море через покатое устье, падали с высоты более сорока футов. Этим и объяснялось, почему во время прилива колонисты не заметили в верховье никакой перемены течения. Приливы Тихого океана, даже при максимуме поднятия воды, никогда не могли достигнуть уровня ручья, и, разумеется, пройдут еще целые миллионы лет, пока воды размоют эту гранитную стенку и пророют удобное для себя устье. Все с общего согласия решили назвать этот ручей рекой Водопада.

Далее, на севере, лесная опушка тянулась на расстояние около двух миль; затем деревья редели, а еще дальше рисовались весьма живописные возвышения, следовавшие почти по прямой линии, к северу и к югу. Вся же часть побережья между рекой Водопада и Змеиным мысом, напротив, представляла собой только зеленевшие массы великолепных деревьев; одни деревья стояли прямо, а другие, подмываемые у корня морскими волнами, склонялись над водой.

Именно в этой части острова, то есть на всем полуострове Извилистом, надо было произвести исследование, потому что потерпевшие крушение, если таковые были, только здесь могли найти убежище: другой берег представлял бесплодную пустыню.

Погода стояла ясная и тихая, и с высоты утеса, на котором Наб и Пенкроф расположились завтракать, открывался широкий вид на море. Горизонт был чист; нигде никакого паруса.

Завтрак был быстро окончен, и колонисты пошли теперь вдоль берега под навесом деревьев.

Расстояние от реки Водопада до Змеиного мыса было около двенадцати миль. По прямой дороге колонисты, не торопясь, могли бы пройти его за четыре часа, но им потребовалось для этого вдвое больше времени, потому что то и дело они были вынуждены обходить деревья, срубать кустарники, обрезать лианы, задерживавшие их на каждом шагу; бесчисленные береговые повороты и выемки тоже значительно удлинили их путь.

Ничто не обнаруживало следов недавнего крушения. Правда, как заметил Спилетт, волны все могли унести в открытое море; и хотя никаких признаков не осталось, все-таки нельзя еще было утверждать, что какой-нибудь корабль не был здесь выброшен на берег.

Замечание Спилетта было справедливо; кроме того, находка дробинки в поросенке несомненным образом доказывала, что не более трех месяцев тому назад на острове кем-то был сделан ружейный выстрел.

В пять часов до оконечности полуострова Извилистого оставалось еще две мили.

— Мы засветло доберемся до Змеиного мыса, — сказал Смит, — но до захода солнца не успеем вернуться в свой ночной лагерь к реке Милосердия.

— Так переночуем на мысе! — радостно предложил Пенкроф, которого было трудно чем-либо смутить.

— А провизии хватит? — спросил Спилетт.

— Вполне достаточно!

— Тем лучше, потому что эта опушка все-таки не что иное, как морское побережье, и тут вряд ли что добудешь… Я говорю о четвероногих. Птиц много.

— О, птицы тут носятся тучей! Жакамары, куруку, тетерева, попугаи разных родов, какаду, фазаны, голуби — чего хочешь, того просишь! Ни одного дерева, на котором бы не торчало гнездо, ни одного гнезда, где бы не хлопали крыльями, не чирикали, не свистели, не пели! — говорил Герберт.

Около семи часов вечера колонисты, утомленные ходьбой, достигли Змеиного мыса, образующего нечто вроде завитка, причудливо изрезанного морскими водами. Здесь кончался береговой лес полуострова, и побережье во всей своей южной части принимало обычный вид морского берега с его утесами, каменными подводными рифами и песчаными отмелями. Весьма могло быть, что какой-нибудь разбитый корабль находился в этой части острова, но ночь наступила, и надо было отложить поиски до утра.

Пенкроф и Герберт тотчас же принялись разыскивать место для ночной стоянки. Последние деревья леса Дальнего Запада редели; мальчик приметил между ними густую бамбуковую рощу.

— Вот драгоценное открытие! — сказал он.

— Будто уж драгоценное? — отозвался Пенкроф.