Таинственный след

— Нет. Это Петрушкин сам сказал. Да и пачка еще не распечатанная, с наклейкой. И там было написано «500».

— Расскажите подробно, как вы передавали деньги Тюнину, — Насир что-то написал на листке бумаги, лежавшем перед ним, и протянул лист Кузьменко. Тот быстро пробежал написанное глазами и кивнул головой. Хаким не обратил на это внимания. Он начал рассказывать:

— Раздавили мы у Петрушкина полбанки. Сам он много не пил, я почти все оприходовал. Я бы в тот момент любую отраву выпил — только освободился, летел к Глашке, словно на крыльях, а нашел в ее постели этого старика. Тяжело было узнать. Думал, придерусь к чему-нибудь и навешаю ухажеру кренделей, а тут он меня самого свалил, я кое-как очухался. Но так психанул, что готов был обоих там же зарезать. Да и потом, когда водку пил у Петрушкина, все о том же думал. Искал повода придраться. Он, видно, разгадал мои мысли, попросил у меня прощения и поклялся, что за Глашу передо мной чист. Дал слово, что больше не станет с ней встречаться. Ну, в общем, водка меня размягчила и помирила с ним.

Увидев, что я собираюсь уходить, он попросил: «У меня к тебе небольшая просьба, снеси деньги». И дает мне пачку. Мне-то люди давно уже не верят, а этот деньги доверил! Я за доверие на смерть пойду! Я спросил, кому надо отдать деньги. «Я на машину деньги копил, — сказал он. — У него там в автомагазине знакомство есть, да уж больно жадный. Если не сунуть ему в лапу, то он и заартачится. В прошлый раз прозевал машину. Видно, кто-то раньше меня успел его умаслить. Это же спекулянтская шатия, пока всего не высосут из тебя, не отстанут. Даром ничего не делают».

Я собирался в город и подумал, что занести по дороге деньги не трудно, а человека выручишь. Не спеша дошел до киоска. Когда остались наедине, я сказал: «Нет ли подарочка для старика?» Безрукий-то сказал мне, что лучше не упоминать про машину. Люди пошли завистливые и горластые. Киоскер на дыбы встал: «Вы меня погубить решили? С меня одного раза хватит!» Я говорю: «Ты свои обиды ему высказывай, я-то здесь при чем? Зашел по дороге...» — и хотел уйти, а он шепчет: «Ты подожди, пусть тот парень уйдет, что за тобой стоит». А потом говорит: «От него подарочка нет?» Тут я отдал ему деньги, завернутые в газету. Сразу легче стало, словно груз свалился с души. Обрадовался, что избавился от денег. Он быстро развернул газету, взглянул, хихикнул и говорит: «Передай безрукому пусть будет осторожнее. Милиция им интересуется. Меня допрашивали. Кое-как выбрался. Не забудь, скажи!»

— Вы передали этот разговор Петрушкину?

— Я же говорил, что не ходил туда. Боюсь, что опять заревную и убью кого-нибудь или покалечу. А снова сидеть не хочу.

Насир открыл коробку папирос и предложил Хакиму закурить. Когда тот затянулся несколько раз, он спросил:

— Д в колонию за что попали?

— Вот этого я и сам не знаю.

— Вот тебе раз! Как это?

— Так!

— Может, вам не хочется ворошить старое?

— Нет. Я за собой вины не знаю. Совесть у меня чиста. Хоть десять раз случись такое, я поступил бы точно так же.

— Вот что мы знаем о вас. На складе работал грузчиком Артур Данилов, спокойный, застенчивый человек. Решив ограбить склад, вы стали уговаривать Артура. Он не согласился. Ему тоже нравилась Глафира. В драке перед женским общежитием вы дали слово убить его. Слово свое вы сдержали. В ту же ночь его нашли мертвым перед складом. Так?

— Если хотите знать правду, все было совсем не так.

В разговор вмешался Кузьменко.

— Но это признала на суде и Данишевская. Вы ее словам не верите.

— Глафира тогда сглупила. Она видела, что мне грозит, и дала такие показания, чтобы страдать. Кто-то ей ляпнул, что нам с ней вдвоем по тюрьмам скитаться, она и поняла это буквально, думала, что не разлучат нас, глупенькая.

— На суде вы тоже признали свою вину.

— Это правда, но преступления я не совершал.

— Я вас не понял, — встал с места Насир. — Все это дело прошлое, за это вас больше не будут наказывать. Так зачем же скрывать правду?