Таинство любви

– Ты говорил, что не хочешь рассказывать мне о своем прошлом, – негромко заметила Анна, – но я чувствую, что тебя что-то мучает, беспокоит. Ты должен забыть об этом, и тогда снова станешь счастлив.

Герцог не мог найти слов, чтобы ответить ей.

Он мог лишь поражаться невероятной проницательности Анны – она настолько точно описала его состояние, что ему нечем было опровергнуть ее слова.

И тогда герцог предпочел вновь сменить тему разговора – он начал рассказывать Анне о Пале-Ройял: дворце, в котором расположен знаменитый ресторан «Гран Вефур», напомнил о том, что раньше дворец принадлежал герцогу Орлеанскому, который сказочно разбогател за один вечер, когда согласился превратить свой дворец в увеселительный центр с казино и ресторанами.

Анна слушала его с широко раскрытыми глазами.

– А мужчины приходили туда вместе со своими женами?

– Разумеется, нет! – воскликнул в ответ герцог. – Леди никогда не бывают в таких местах. Когда мы с тобой, Анна, вернемся из Парижа в Англию, там ты тоже не сможешь обедать в ресторане.

– Почему?

– Потому что есть вещи, делать которые женщина в твоем положении не должна.

– Но ты-то сможешь обедать в ресторанах?

– Да, – кивнул головой герцог.

– С женщинами, которые могут стать твоими любовницами.

– Если говорить о мужчинах в целом, но не обо мне в частности, ответ будет утвердительным.

– Похоже, в жизни женщин, о которых мне не разрешено знать и говорить, будет гораздо больше развлечений, чем в моей.

– Об этом мы уже говорили, – ответил герцог. – Между прочим, все зависит от того, что считать развлечением. Став герцогиней, ты, Анна, заняла очень высокое положение в свете. Ты будешь встречаться с самыми интересными и влиятельными в стране людьми. Они будут гостить у нас в доме, у них ты будешь обедать в Лондоне.

Он заметил, как внимательно слушает его Анна, и продолжил:

– Все будут смотреть на тебя, восхищаться тобой, особенно в моем поместье Равенсток, где у меня трудятся две тысячи наемных работников и работниц. Они ожидают, что ты станешь интересоваться их жизнью, присматривать за ними.

– Каким образом?

– Моя мать посещала их дома, просила сообщать ей, если кто-то заболеет, и присылала доктора. На Рождество она устраивала для них праздники… Поверь, все они очень любили ее.

– Думаешь, меня они тоже полюбят?

– Не сомневаюсь в этом.

– А тебя они любят?

– Надеюсь, да. Полагаю, они уважают меня потому, что знают – я всегда готов прийти им на помощь в трудную минуту.

Герцог улыбнулся и продолжил:

– А женщины, о которых я не хочу говорить с тобой, лишены и всего этого, в том числе и детей, которые будут носить мое имя.

Сейчас в голосе герцога чувствовалась нотка удовлетворения.

Рассказывая Анне об их будущих детях, он впервые сам почувствовал, какое это счастье – иметь сына. Сына, дочь… Ему вдруг безумно захотелось учить их ездить верхом, разбираться в лошадях, привыкать вести хозяйство в имении.

– Если у нас будет ребенок, – неожиданно спросила Анна, – мы никогда не разлучимся с ним?

– Никогда! – заверил ее герцог.

Он догадывался, что сейчас она вспоминает о том, как разлучили с родителями ее саму. Как это произошло и почему Анна оказалась в монастыре, по-прежнему оставалось тайной.

Поскольку герцог понимал, что лишних вопросов Анне сейчас лучше не задавать, он утешительно промолвил, положив ей руку на плечо:

– Наши дети будут с нами, пока не подрастут, потом мальчики отправятся в школу. Разумеется, они станут приезжать домой на все каникулы, да и сами мы сможем, когда захотим, навестить их в Итоне – проверить, как они себя ведут и все ли у них в порядке.

Он немного помолчал, затем продолжил:

– Я думаю, ты правильно сказала, Анна. Странно, может быть, даже неправильно, что у одного человека столько домов. Нужно будет постараться наполнить их смехом, беготней, детскими криками, и жизнь станет прекрасна.

– Если ты можешь подарить ребенка мне, – сказала Анна, – почему не подарил детей тем женщинам, о которых мне не разрешается упоминать?

Герцог понимал, что подобный вопрос рано или поздно возникнет, но до этого всячески старался избегать его. И сейчас решил сделать то же самое.

– Мне кажется, нам пора идти, – сказал он. – Хочешь отправиться еще куда-нибудь или поедем домой? В карете с открытым верхом? Я полагаю, сегодня нам следует лечь пораньше, ведь завтра рано утром мы уезжаем.

– Да, конечно, поедем домой, – согласилась Анна.

Они вновь ехали домой под звездным небом. Анна, как и вчера, запрокинув голову, смотрела на звезды. Герцог смотрел на жену, испытывая странное чувство – ему казалось, что в эту минуту Анна совершенно забыла о его существовании.

А ведь любая другая женщина вместо того, чтобы не отрываясь смотреть на звезды, давно бы пристроилась к нему, прижалась к плечу, взяла в свою руку его ладонь, нетерпеливо ожидая, когда он низким страстным голосом начнет говорить о любви.

Но Анна сидела ровно, выпрямив спину и запрокинув голову, и не произнесла ни единого слова, пока они не приехали к своему дому на Елисейских полях.

Только здесь, словно вспомнив о чем-то, она обернулась к герцогу и сказала: