Тайны Балтийской Атлантиды

Впоследствии все больше онемечивавшиеся померанские герцоги, бывшие славянские поморские князья, стремились вдохнуть в отошедший под их власть Волин (теперь уже Воллин — с двумя «л») новую жизнь. Примерно на рубеже XII–XIII веков (когда следы исконного, славянского Волына уже были поглощены болотом и зыбучими песками) на месте разрушенных городских валов и стен были вновь возведены фортификационные сооружения, укрепленные палисадами. Был восстановлен и волинский порт. В 1243 году Померанский герцогский дом даровал купцам былого славянского Щетина (окончательно превратившегося к тому времени в немецкий город Штеттин) привилегию на беспошлинный перевоз товаров по проливу Дзивне-Дивенову, а в 1274 году — право беспошлинной торговли через воллинский порт. Сохранившиеся с XIII века остатки портовых складских помещений свидетельствуют об успешности и плодотворности принятых померанскими герцогами мер по оживлению воллинской торговли. Однако возрожденный под немецкой властью город так никогда и не достиг своего прежнего богатства и влияния, оставшись торговым центром местного, локального значения. В 1400 году Воллин вступил в Ганзейский союз, но это не помогло ему выйти, по своему богатству и значению, из локальных рамок. Былой блеск старого, славянского, Волына так и не возродился.

Мало того! Политика герцогов Померании, зажатых (или, вернее, прямо-таки стиснутых) со своими владениями, между горазло более могущественными датскими, польскими и немецкими феодальными государствами, и вынужденных постоянно лавировать, чтобы избежать захвата своих земель этими алчными соседями, наряду с испытываемой самими померанскими герцогами неутолимой жаждой все большего могущества и все больших доходов, выжимаемых ими из своих подданных, включая воллинцев, имела для последних поистине роковые последствия. Ибо наследие славянского города-республики оказалось в гораздо большей степени, чем «моровым поветрием» (чумой), датскими, шведскими и немецкими «королевскими ратями» (на деле же — вооруженными грабителями, мало чем отличавшимися от головорезов Пальнатоки, хоть тот и коснел во тьме язычества, они же считались, да и сами считали себя людьми, просвещенными светом истинной, Христовой, веры!), опустошавшими Волин на протяжении столетий, подорванным и выхолощенным всемерно поощряемой герцогами Померании политикой «ползучей колонизации». Привлеченные предоставленными померанскими герцогами немецким колонистам заманчивыми привилегиями, немецкие крестьяне и ремесленники из Брауншвейга, Вестфалии и Восточной Фрисландии, а также жившие совсем уж далеко голландцы и фламанцы, покидавшие свои родные земли, чтобы избежать все более усиливавшегося там феодального гнета, а также вследствие безземелья из-за роста населения, переселялись в устье Одры — древнего Виадра. Здесь их ждала награда в виде благоприятных условий жизни, правовых и торговых привилегий, освобождения (на первоначальном этапе) от светских налогов, церковной десятины, оброков и барщин, бремя которых всецело ложилось на плечи славянского населения Померании. Этой ценой ее властители приобретали в свой «актив» принесенные германскими переселенцами с собой более совершенные методы земледелия, навыки строительства плотин и дамб, осушения заболоченных земель, ремесла и художества. Все это, в итоге, пополняло казну герцогского дома, повышало его доходы. Наряду с крестьянами и ремесленниками, из германских земель в Померанию переселялись горожане-бюргеры и священнослужители, умевшие в два счета обвести крестьянина вокруг пальца, а если надо (что уж тут греха таить!) — подделать документы на владение землей, как и иным имуществом, движимым и недвижимым.

Еще до 1277 года Воллину было даровано любекское городское право (что было подтверждено в 1279 году). Но уже 1234 году герцог Померанский и Штеттинский Барним I освободил любекских купцов от уплаты торговой пошлины во всех его владениях. Эта мера, несмотря на ее, вне всякого сомнения, весьма благотворное влияние в плане общего оживления экономической жизни Померании, крайне отрицательно сказалась на гражданских правах местного населения. Поскольку привела к появлению особых «вендских параграфов», «вендских фогтов[107]», всякого рода ограничений на деятельность «вендских», то есть — славянских ремесленников, препятствующих их вступлению в городские цехи, или гильдии, которым отныне предписывалось принмать в свои ряды исключительно немцев (с этой целью вносились даже соответствующие изменения в цеховой устав). До какого уровня были сведены права и свободы потомков винетцев, и куда (возможные) потомки жителей Винеты были, в итоге всех этих «нововведений», загнаны, явствует из одного документа, датируемого 1299 годом, упоминающего «Вендешвик» (то есть «Вендский вик»), расположенный в бесплодной, заболоченной местности к западу от Воллина (впоследствии это название было перенесено на бедный рыбацкий квартал в южной части города)…