Тайны Балтийской Атлантиды

Воображаемая ладья нашего правдивого повествования, похоже, приближается, идя полным ходом по волнам исторической памяти человечества, к так называемому «углу паники», или «крену паники» — тому столь пугающему капитанов пассажирских судов, равному примерно двенадцати градусам, наклонению, при котором пассажиры начинают ощущать беспокойство, затем — страх, затем — впадают в панику и даже испытывают непреоборимое стремление во что бы то ни стало «спастись» с судна (в нашем случае — перестать читать книгу и отложить ее куда подальше). Очевидно, как при эксплуатации пассажирских судов, так и при написании книг следует избегать таких вот «углов крена». Поэтому поспешим успокоить наших уважаемых читателей, не желая и дальше испытывать их терпение (или нетерпение, как кому больше нравится). Конечно, нам представляется вполне возможным реальное существование торгового города Винеты, расположенного на заселенном северо-западными славянами Балтийском побережье, населенного местными и чужеземными купцами, основывающего свое благосостояние на усердном труде и навыках подчиненных им и зависимых от них ремесленников и землепашцев. Города, богатого сырьем и товарами, управляемого хитроумными знатью и жречеством, хранимого зорко и грозно взирающими во все стороны света богами и связанного с внешним миром своими отважными мореходами. — совсем как Посейдонис, столица платоновской Атлантиды.

Скорее всего, мы вряд ли когда-нибудь узрим дорожный указатель с надписью белым по голубому «Юмна», а уж тем более — «Винета», однако автору настоящей книги (признать ся, утомившемуся, как блаженной памяти Турольд[106]), представляется наиболее убедительной гипотеза, о том, что торговым городом, упомянутым в хронике почтенного магистра Адама Бременского под названием «Юмна» или «Юмне», был Волин, «град Волын» из поморского сказания графа А. К. Толстого «Боривой». В устье Одры и на граничащих с ним территориях южного побережья Балтийского моря было обнаружено немалое число ранних славянских городских поселений. Но ни одно из них не могло в период с IX по XI век сравниться с Волином по влиянию и богатству (хотя, конечно, вряд ли реальные волинские дети, в отличие от легендарных винетских детей, играя в «блинчики», действительно использовали вместо камешков или ракушек даже медные монеты, не говоря уже о монетах серебряных и тем более — золотых). Несмотря на то, что многие данные, приводимые историками в пользу этой точки зрения, основываются лишь на гипотезах, они дают нам представление о выдающемся положении и ведущей роли Волина на протяжении нескольких столетий.

Так, следы пожаров тех времен позволяют сделать вывод, что целью описанного в житии святого Ансгария грабительского морского рейда был расположенный напротив шведской Бирки весьма богатый город Волин. В том же IX веке так называемый Баварский Географ (написавший свой труд, вероятно, до 850 года), упомянул среди народов и племен, обитавших к северо-западу от Франкской державы, племя «велунцанов» (лат. velunzani). Сведения, сообщаемые им об этом племени, имевшем якобы семьдесят «(городских) обшин» (лат. civitates), то есть укрепленных поселений, могут относиться к волинцам-волынцам. Что вполне подтверждается находками польских археологов. Обнаруживших на территории компактного славянского расселения общей площадью в тысячу триста квадратных километров, включая остров Волин и расположенную к востоку от него часть суши вплоть до Голеневского леса, более шестисот датируемых периодом с VI по XII век мест, в которых были сделаны археологические находки. В том числе — места многочисленных поселений, погребений и укрепленных усадеб-замков, или градов-крепостей (последних — более двадцати). Поселения располагались на более плодородных землях, замки же прикрывали и защищали восточную границу расселения племени, а также водные пути по реке Свине и Дзивне (или, по-немецки — Дивенову) — проливу, отделяющему остров Волин от материка и соединяющему Щецинский залив с Поморской бухтой Балтийского моря.