Тайны древних

Порою, обсуждая те, или иные моменты строительства, Яр ловил себя на мысли, что разговаривает на каком-то чужом языке. Всего каких-то полгода среди северян, и он уже совершенно другой человек. То есть Вечный. И дело не только в словах, что сами собой выскакивают изо рта. Он даже мыслить стал другими понятиями. Вот что значит идеальная память и хорошие учителя. Хотя Арил и с обычной людской неплохо справляется. Научился Коржевица понимать чуть ли не с первого взгляда. Любой инструмент знает, как называется и для чего потребен. Бегает день-деньской вокруг корабля, смотрит, спрашивает, сам советы дает.

К примеру, тот же ветродуй на корме в шарнир вставить – его идея. А ведь сначала артефакт хотели прикрепить к стержню, идущему от рулевого весла, чтобы он вместе с ним поворачивался влево-вправо. Теперь куда хочешь крутится: им и разгоняешь корабль, и тормозишь, развернув ветродуй против движения. Пускаешь струю выше-ниже, в зависимости от того, нужно задрать нос или к земле прижать.

Над самим рулем тоже долго бились. Обычный, как используют на воде, здесь не подходит – нужна бо́льшая площадь. Подбирали, подбирали размер… В итоге щит аж пяти ярдов длины получился – больше на парус похож. И широкий. Ради него даже корму пришлось вверх задрать, хоть то и для скорости вредно. Нельзя, чтобы струя ветродуя при повороте на руль попадала – его задача встречный воздух ловить.

И в целом мелочей тьма всплывает в процессе. То одна, то другая придумка выскакивает. Было бы больше времени, создали бы настоящее чудо инженерной мысли, а не тележку с крылышками, как любит шутить Коржевиц.

Четвертым днем наконец определились с размерами. Восемь ярдов в ширину и двенадцать в длину – больше начинает слишком сильно заваливаться на поворотах и при изменении скорости. И это при том, что вес распределили поровну с каждого края: весь груз вдоль бортов в закрытых сплошных коробах, корма торчит вверх на рост человека, острый нос обит железом, как и все днище. Только впереди листы толще – им на себя основной удар принимать, если потребуется сквозь какие кусты проламываться или вражеский строй. Хотя гиганта с разгона свались – не факт, что получится. Да и рогачей расшвырять с дороги будет непросто. Расчет больше на скорость. Да и весь план держится на предположении, что их чернюки не заметят.

И вот пятым днем пришло время летучий корабль испытывать по-настоящему. Так-то его много раз уже гоняли туда-сюда возле лагеря, на каждом этапе опробовали ту или иную доделку, но сейчас генеральная репетиция, как выразился Дамаран. Решили ни много ни мало, а сразу смотаться в Долину. Туда и обратно – миль сто наберется. К вечеру должны в лагере быть, если все пойдет по-задуманному.

Стоя возле пока еще лежащего на брюхе корабля, Яр смотрел, как гвардейцы по приказу Аники лезут на палубу. Испытания пройдут на пределе возможностей ветродуя – людей и грузов решили взять на борт как можно больше. Воздушным колесам разницы нет сотню пудов поднимать, или тысячу. А вот полетит ли такая тяжесть вперед и будет ли управляться – вопрос пока без ответа.

По центру кормы у рукояти руля и торчащего вверх столба с ветродуем Теннарий – ему управлять кораблем. Проверенно – в одиночку это делать удобнее, чем вдвоем. Рядом Дамаран с Аникой. Кроме них, там же на возвышении нашлось место еще нескольким Вечным, Коржевицу и Андре Паспарту. Арил с инженерами и мастерами попроще, наоборот, на носу. По центру гвардейцы – много, едва ли ни сотня. Набились, как зернышки в колосок: стоят стоймя, сидят на боковых коробах, свисают с бортов. Закончили вроде погрузку. Пора и ему запрыгивать.

Яр коротко разбежался и одним махом взлетел на угол надстройки.

– Я здесь посижу, – сообщил он окинувшей его неодобрительным взглядом Вечной.

– Свалишься – сам виноват, – хмыкнула та и тут же громко скомандовала: – Поднимаемся.

Кант, у которого находился управляющий колесами камень, оживил артефакт, и корабль плавно поднялся вверх на треть возможной высоты. Для начала они решили пройтись «на ярде» – взлететь выше всегда успеют. Дно каньона так и так ровное, словно озерная гладь. Ни дрожи, ни крена на один из боков, ни мелких пошатываний. Если не смотреть вниз, ни за что не поймешь, что паришь над землей.

– Поехали.

Послушный руке Теннария ветродуй оживает. Толчок не столь сильный, что несколько дней назад едва не свалил его с ног, но чувствительный. Магистр сразу же заставляет вещь древних работать в полную силу.

Корабль шатнулся и медленно-медленно пополз вперед. Разгон курам на смех. Скорость шага набрали на пятом ударе сердца. На десятом это уже был шаг быстрый. И только к двадцатому движение стало можно сравнить с легким бегом. Вечные начали переглядываться.

– Может, высадим половину людей? – предложил Дамаран.

– Нет, давай посмотрим, до какой скорости получится разогнать эту бочку с селедкой, – покачала головой Аника.