Тайны древних руин

Кончилась первая половина июня. В воскресенье я, Музыченко и Севалин (Лученок остался на посту за командира) встретились с экскурсией десятиклассников у подножия нашей горы. Десятый «В» шел немного обособленно от других классов. Но и в нем, если внимательно присмотреться, выделялись небольшие группы, в которых велись горячие споры о том, что ожидает выпускников после окончания школы, какая профессия сейчас самая нужная и, конечно же, следует ли верить слухам о готовящемся нападении фашистской Германии на нашу страну.

Федя Волк из десятого «А» горячо доказывал, что теперь для мальчишек самая главная профессия военная.

— Лично я, — говорил он, — буду поступать в кавалерийское училище.

— Не примут, — возразили Феде.

— Почему?

— Фамилия неподходящая. Кони от тебя будут шарахаться.

Самая большая группа школьников собралась вокруг Бориса Фомича, который руководил экскурсией.

— Ну а как вы считаете, Борис Фомич, нападет на нас Германия? — спрашивали учителя.

Классный руководитель неторопливо нагнулся, поднял с земли небольшой камень, постучал о него потухшей трубкой и сказал:

— Вы же, наверное, все слышали вчерашнее заявление ТАСС. В нем четко сказано, что слухи о намерении Германии порвать пакт и напасть на СССР лишены всякой почвы. А то, что в последнее время германские войска перебрасываются в восточные районы Германии, то это касательства к германо-советским отношениям не имеет.

Я тоже слышал это заявление ТАСС и, признаться, не все понимал из того, что происходит сейчас в мире. Ну для чего, спрашивается, перебрасывать Германии свои войска к восточным границам? Что это, военные маневры? Может быть. А если нет? Успокоил себя мыслью о том, что в Генеральном Штабе люди опытные и уловками фашистов их не проведешь.

По склону горы выше всех шли Маринка, Лида и ее подружка по парте Таня. К ним присоединились и мы. Я и глазом не успел моргнуть, как Севалин представился девушкам:

— Валера.

«Ну и ну! — подумал я. — Этот парень своего не упустит. Идет на штурм любой крепости без какой бы то ни было подготовки. Ждать, чтобы его знакомили с чьей-либо помощью, по мнению Севалина, ненужная условность. Я бы так не смог. Стоило мне подойти к Маринке, как она демонстративно перешла на другую сторону, где был Севалин. Я оказался рядом с Лидой.

— Коля, поздравляем тебя. Ты уже командир, — сказала Михеева.

— А товарищу Нагорному форма краснофлотца идет больше, — бросила реплику Маринка.

— Как Грушницкому серая шинель? — спросил я с оттенком горькой иронии.

Севалину эта мысль, по-видимому, понравилась, и он решил развить ее шире.

— А что? Верно. Возьмите, например, рядовых матросов. Каждый из них может быть незаурядным человеком. А младший командир? Все свои способности он уже проявил, и рассчитывать ему, как правило, больше не на что.

— Как не на что? — мой вопрос прозвучал, наверное, слишком эмоционально, так как Севалин покровительственно улыбнулся и ответил:

— О присутствующих говорить не принято.

«Э, да ты еще и нахал», — подумал я о Севалине.

— В военно-морском  училище, — продолжал Валерий, — я относился к рядовым матросам с большим пониманием, чем к младшим командирам.