Тайны древних руин

Маринка ответила откровенно презрительным взглядом. Лишь после этого до меня дошел другой, отвратительный смысл моего вопроса и, по-видимому, еще более отвратительный смысл «задержания» Маринки Звягинцевым.

В этой ситуации продолжение расспроса оказалось бы не только бесполезным, но и смешным, ставившим меня, командира отделения, в двусмысленное положение. Выход, как мне казалось, был только в одном: Семена немедленно отправить в санчасть для оказания ему медицинской помощи, Маринке нужно было помочь привести себя в порядок и по дороге к ней домой попытаться узнать, в чем прав и в чем не прав Звягинцев. Дело, как ни крути, становилось настолько запутанным, что разобраться в нем мне одному было уже не под силу. Приняв окончательное решение, я приказал Семену немедленно отправляться в санчасть, Лефера попросил помочь Маринке привести себя в порядок, а сам пошел советоваться с Лученком

— Упэвнен, што Сымон паскудны чалавек. Што рабиць будзем?

— Вот я и советуюсь с тобой: «Што рабиць будзем?»

— Пагавары з ей па-чалавечы.

— Пробовал, Михась, и, кажется, не один раз.

— Паспрабуй ящэ раз.

— Ладно. Но это уже будет последний раз. Пошли посмотрим, как там они.

Звягинцева уже не было, ушел в Севастополь. Маринка выглядела теперь так, словно оправилась от болезни. Мы с Лученком еще только подходили к площадке, а уже слышали звонкий смех Маринки. Ей вторил сдержанный бас Лефера. И когда она успела так привести себя в порядок? Вымыла лицо, руки, ноги, заштопала дырки в своем платье и даже расчесала волосы. Конечно, все это она успела сделать с помощью Сугако. Он держит на полусогнутой руке свое полотенце и нас пока не замечает.

— Обижать девушку, все равно, что обижать мать. А этого делать никак нельзя, — говорит Сугако.

— А почему вас зовут Лефером? — спрашивает Маринка, откусывая нитку и возвращая своему помощнику иглу.

— Ребята прозвали. Должно быть так проще.

— Красивое имя. Лефер, а у вас есть девушка?

Сугако смущенно улыбнулся, но все-таки ответил:

— Есть. Как не быть. Обещает ждать.

— Значит хорошая девушка, если дала слово ждать. Лефер, а ваш старшина строгий?

— Без строгости на военной службе никак нельзя. Наш старшина строгий, но и очень справедливый.

— А он любит хвастаться, особенно своими победами над девушками?

— Ни боже мой. Этого он не уважает. Был тут у нас один. Так тот действительно мог нагородить, что хошь.

— Уж не бывший ли ваш командир?

— Он самый. Отца родного не пожалеет, лишь бы свою корысть, значит, получить.

— А новый командир?

— Он у нас как старший брат, хотя и самый молодой.

После всего услышанного я, кажется, смутился, так как Михась, глядя на глупое выражение моего лица, беззвучно начал хохотать. Он даже сел, уперся сзади руками в каменистую почву и, запрокинув голову, смеялся. Чтобы не выдать себя, Лученок широко открыл рот. Его туловище тряслось, как двигатель на предельных режимах своей работы. Первой заметила нас Маринка.

— И вам не стыдно подслушивать наш разговор?

— Голос Лефера можно, не подслушивая, слышать в самой Балаклаве, — ответил Михась.

— Напрасно вы так говорите о нем. Лефер очень хороший парень.

— А этого никто и не отрицает.

На одном из выступов сложенных нами камней лежал целый набор туалетных принадлежностей: мыло, одежная щетка, расческа и даже катушка ниток. Все это, в чем нетрудно было убедиться, принадлежало Леферу. Маринка в последний раз отряхнула руками свое платье, еще раз посмотрела в карманное зеркальце, тоже принадлежавшее Леферу, и спросила:

— Ну и что будем делать? Маму вызывать?

— Маму на этот раз беспокоить не будем. Лучше я проведу вас домой.

— Что, вы так и отпускаете меня? — не поверила Маринка.

— Не зачислять же вас на матросское довольствие.

— Тогда пошли. Спасибо, Лефер. До свидания, мальчики.