Тайны Елисейского дворца

– Чем же?

– Рискует стать смешным. Каролина, без сомнения, в ярости и способна пустить сплетню, что бывший сержант Буря стал импотентом. Разумеется, постаравшись обойти уши своего супруга.

– А об ушах «Кота в сапогах» она в состоянии подумать?

– Когда она в ярости, она не думает ни о чем. Не забывайте, они одной породы с императором. А в этот час она в ярости, не сомневайтесь.

– Ах, как мне это нравится, – проговорила Лаура, сама не заметив, что даже голос у нее изменился, подтвердив, что говорит она чистую правду. – И я благодарю вас от всего сердца за вашу верную дружбу и новое ее доказательство. А теперь подтвердите ее советом: скажите, что мне делать? Я в полной растерянности. Только не советуйте взять любовника. Это последнее, чего бы мне хотелось.

– Ну, так не будем о любовниках! А выпьем для начала по чашке вашего горячего душистого шоколада и попробуем восхитительных бриошей. Не забывайте, что я уже далеко не молод и успел промерзнуть до самых костей.

– Бедный мой друг! Представьте себе, ведь и я тоже! И мне даже захотелось есть!

Усевшись за накрытый стол, они замолчали и принялись за еду. Де Нарбонн с удовольствием наблюдал, как розовеет прелестное личико Лауры. Выпив последний глоток шоколада, Лаура спросила:

– Ну так каков же будет совет?

– Самый простой: вы губернаторша Парижа и обязаны жить светской жизнью. Так почему бы вам не устроить в Ренси охоту, которой славится ваше поместье?

– И пригласить супругов Мюрат, чтобы иметь счастье делать реверансы бессовестной Каролине, именуя ее вашим императорским высочеством? Она приедет со всем своим двором и станет еще противнее, оттого что не забудет о своем фиаско. В вашем сундуке с хитростями нет чего-нибудь поинтереснее?

– Пороюсь, – с долгим вздохом пообещал де Нарбонн.

Но долго мучиться ему не пришлось, ближе к полудню прискакал вестовой из Тюильри и привез большой конверт от обер-гофмаршала Дюрока. Их величества приглашали госпожу генеральшу Жюно провести две недели в замке Фонтенбло, где предполагалась целая череда празднеств не только в честь мира, но и в честь счастливой процветающей империи и ее славного оружия.

– Вот то, что нам нужно, – радостно воскликнул де Нарбонн. – Супруге губернатора города Парижа отведена почетная роль. Будет злословить Каролина или не будет, неважно! Вы превзойдете ее в блеске, а она проиграет из-за дурного настроения. Что вы на этот счет думаете?

– Думаю, надо поспешить к Леруа. А то мне нечего надеть! – с самым серьезным видом объявила бедняжка, у которой не закрывались шкафы и сундуки от всевозможных нарядов на все случаи жизни.

Но Лаура говорила совершенно искренне: платье, которое видели на ней два раза, переходило в разряд прошлогодних звезд.

Де Нарбонн ограничился милой улыбкой. Похоже, сама судьба встала на его сторону и желает отвлечь Лауру от ее несчастий. Весь двор соберется в Фонтенбло, а значит, и послы тех стран, которым в той или иной мере не безразличны победы Наполеона. Среди этих стран Австрия, а представляет ее весьма неординарный человек – граф Клемент-Венцель Лотар фон Меттерних[29].

В эту славную осень в воздухе Фонтенбло веяли волшебные чары. Император пожелал, чтобы празднества сменяли друг друга нескончаемой чередой, заставляя забыть о тяжелых годах войны, увенчанных не только победами, но сопровождавшихся еще и тяготами, смертями и горем. Император хотел заслониться от всех печалей веселыми развлечениями. Балы сменялись театральными представлениями, танцы охотами, и повсюду блистала Лаура так, как никогда.

Как только госпожа губернаторша появилась в Фонтенбло, то благодаря стараниям де Нарбонна и, к его большому удивлению, при поддержке Талейрана, который не танцевал на балах из-за больной ноги, но присутствовал как внимательный зритель, ее окружили весьма видные люди. Однако сама Лаура участвовала в празднествах механически, она была хорошо воспитана, давно привыкла к светской жизни и, несмотря на молодость, мало получала от нее удовольствия. Ей отравляла жизнь Каролина, «великая герцогиня», с удовольствием дающая ей понять, что они «не одного круга».

– Не обращайте внимания, – повторял Лауре де Нарбонн. – Она хочет отомстить вам за фиаско, которое заставил ее пережить Жюно.

– Боюсь, она ищет случая отомстить с лихвой! – вспыхнув, отвечала Лаура.

И вот настал вечер, когда Каролина, словно бы случайно толкнув Лауру, уронила свой веер у ее ног и сухо сказала:

– Чего ж вы ждете? Поднимите!

Поднимая, нужно было склониться до земли, а подавая, сделать еще и реверанс.

Лаура почувствовала, что бледнеет. Ей безнаказанно наносили публичное оскорбление. Но придумать, как поступить, она не успела – высокий красавец в бархатном фраке, украшенном орденами, среди которых поблескивал даже орден Золотого руна, наклонился и поднял веер. А потом, слегка отряхнув рукой в перчатке, передал не владелице, а с поклоном, протянул Лауре.

– Прошу вас, мадам…

– Это мой веер! – объявила недовольно Каролина.

– Я знаю, ваше высочество. Но вы приказали подать его вам этой даме. Прошу вас, мадам, – вновь обратился он к Лауре с поклоном.