Тайны французской революции

– Э-ге! – произнес он. – Мне сдается, что я знаком с этой гостиницей «Черный баран», гражданка Брикет. Внутри есть двор, обнесенный четырьмя высокими, старыми строениями, двор наводящий уныние и молчаливый, как сама тюрьма, не правда ли?

– Да, это правда. Когда попадешь туда, так и кажется что находишься за тридевять земель от Парижа. Но, несмотря на это, двор всегда полон людей.

«Э, – подумал Пьер, – все клиенты „Черного барана“ напоминают товарищей Точильщика, превратившего гостиницу в казармы».

Как будто все слышанное нисколько не касалось его, граф вернулся к началу разговора.

– Итак я передам Пиктюпику, что вы не получали его письма о заказе.

– Надо полагать, что его письмо попало в руки шуанов и поджигателей, которые останавливают и грабят почтовые кареты на всех дорогах к Парижу.

– Очень может быть. Я напишу ему, что вы овдовели…

– Ну! Неизвестно еще – вдова ли я, – сказала галунщица с грустной улыбкой.

– Но… так как вы потеряли мужа…

– Да, я его потеряла, но нет никаких доказательств, что он умер… тело его не нашли. Однажды вечером он ушел, и с тех пор я его не видала.

– А часто он выходил ночью?

– Под конец, да… когда он страдал нервами. Представьте, что мой бедняга не мог спать. Как только он ложился в постель, сейчас с ним начинались припадки нервного раздражения и он уже не мог усидеть на месте. Тогда он вставал и ночью надолго отправлялся гулять, чтоб хорошенько устать перед сном. Иногда он возвращался измученный, весь в грязи, как пудель: всю ночь напролет он мотался по улицам, чтоб успокоить нервы… После этого он засыпал.

Кожоль, зорко смотревший на продавщицу, желая убедиться в правдивости ее слов, понял, что она не лицемерила. Бывший поджигатель умер, оставив свою жену в неведении, что ночные прогулки совершались отнюдь не для успокоения нервов.

– Но Брикет, засыпая днем, уже не мог вести свою торговлю? – спросил он.

– Да, но я должна сознаться, что у нас в доме никогда еще не бывало столько денег. Мой бедный муж говорил, что у него в городе нашлись два-три богатых покупателя, и с ними он вел крупные дела… Но я их никогда не видывала ни до, ни по смерти Брикета… да точь-в-точь как этого Пиктюпика, который, по-вашему, был истинным другом моего мужа, а между тем тот о нем и словом не обмолвился.

– Я наипшу ему: может быть, он решится сам приехать сюда ради своего поручения.

– Очень желаю этого, гражданин, потому что торговля идет как-то плохо. При жизни мужа мы охапками загребали деньги, а теперь они очень редки.

– Ну так, прощайте, гражданка, – сказал молодой человек, поспешивший выйти, чтоб не слышать жалоб продавщицы.

Пройдя несколько шагов, отделявших его от дома Сюрко, Пьер прошептал:

– Вдова – честная женщина, но ее возлюбленный Брикет – отъявленный мошенник, которого Точильщик завербовал в свою шайку.

Он засмеялся, прибавив:

– Тьфу пропасть! Эти мерзавцы провели-таки меня со своим мнимым путешествием. А я-то думал, что завтракаю за двадцать лье от Парижа, когда просто-напросто сидел за столом на дворе «Черного барана», в подозрительной гостинице господина Купидона.

Возвращение графа в дом Сюрко было встречено веселыми «ура» всего гарнизона.

– Где Бералек? – спросил он.

– В мансарде Лебика, – отвечали ему.

– Да! – вскричал Пьер. – Ведь я и забыл про Лебика, а совсем недавно так хотел с ним познакомиться…

Он проворно преодолел все лестницы и присоединился к другу, который стоял у постели Лебика, все еще связанного и спавшего богатырским сном.

– О-о-о! – воскликнул он со смехом при виде громадного вытянутого тела Лебика, – этот молодец – настоящая каланча!

– Боюсь, что я плеснул ему слишком большую дозу, – сказал Ивон. – Вот уж сорок часов как он проглотил свой напиток и не пробуждается до сих пор. Что с ним делать?

– Дадим ему шанс бежать, когда проснется.

– Что ты? Как можно!..

– Нам предстоит трехмесячный срок, и все это время мы ничем не должны вредить Точильщику. Отнимать у него великана – значит, нарушить некоторым образом контракт. Поэтому надо отослать громадину, бандит его тоже использует для поиска миллионов.

– В самом деле?.. Ты предполагаешь, что разбойник выдаст нам сокровище? – спросил Бералек с сомнением.

– О! Чтоб получить свою Пусету, он отсчитает нам этот клад до последней полушки… хотя, может быть, украдет его опять на другой же день.

– Да, но найдет ли он?

– А! Уж это мы узнаем 18 брюмера, в последний день срока.

Молодые люди не стеснялись говорить в полный голос у постели гиганта, все еще издававшего могучий и продолжительный храп. Но если б друзья, стоявшие к постели спиной, вдруг повернулись, то увидели бы неожиданный сюрприз: Лебик, все похрапывая и не шевелясь, открыл и тотчас же поспешил закрыть глаза.

Уже около двух часов он не спал. С пробуждением к нему вернулись присутствие духа и осторожность. Чтоб выведать, что произошло после его поражения, он счел за лучшее притвориться спящим, когда кто-нибудь войдет в его мансарду. Так, не шевелясь и храпя, он подслушивал разговор Кожоля с Бералеком.

Ивон узнал от Гозье все, что произошло в доме Пусеты, но на том и кончались его сведения.