Тайны гор, которых не было на карте...

На сей раз, клятвы его были искренними. Буквально на третий день он вдруг понял, что не врал отец невесты, теперь уже жены, Бог действительно соединял людей в одну плоть. Словно родился заново, ушли сомнения, ушла боль, ушли в прошлое многие обиды. Принял Спаситель, или Отец Его клятвы и открыл их друг другу, кем они были на самом деле. Он знал о жене столько, сколько она о нем, читали друг друга на расстоянии. День ли, ночь ли, все мысли были о ней, и о том, как стать ей милым. Не было дня, что бы он забыл сделать ей подарок. Жена означала для него и свет, и жизнь, и все, чем он мог стать и стал. Он не верил, что мог жить иначе, прошлое стало чужим. И проклинал всякого, кто не имел представления, как соединялись души. Там, в его жене билось его сердце, его ум, его плоть. С ума сходил, когда думал о ней. Ее тело отныне было для него свято, и сама она была для него святой. Пришли такие чувства, о которых только в книжках читал и представлял иногда. Зажили душа в душу, никогда не вспоминая, что жена его вампир и сам он почти вампир. А кроме того, все произошло в точности, как рассказал ему ее отец — он стал избранным. Не успел подумать, как желания исполнялись, вернулось здоровье, люди стали относиться к нему по-другому.

Но пришлось принять и то, что любила жена кровь, которую он доставал ей правдами и неправдами, выманивая у человека и выменивая у разбойников на дороге. Но чего не сделал бы ради души своей?

Жили богато. Да разве можно жить с душою по-другому? Все, чего бы не пожелала, давалось ему добыть легко. От шахты отца поднимались на царство по ступеням, перешагивая их через две, а то и три. Помогали всем, чем могли родственники. Связей было немало, сказалась древность и его рода, и дядьки Упыря, который жену любил, пожалуй, больше, чем любил бы родной отец. Вампиры видели в нем своего вожака, а кто сомневался, исчезал быстро и незаметно. Так хотела его жена, так решили драконы, которые взяли ее в свою кормилицу, в ответ на какие-то заслуги ее матери. Вампиры от огня их горели не хуже простого человека, который не имел представлений о вампирах, и о том, что на самом деле творилось в государстве. Перед драконами даже самые ретивые становились покорными, склонив головы. А когда на трон взошел, достался ему меч, старинный, переходивший как скипетр — и тут уж он сам выбирал, кого карать, а кого миловать.

Сомнения закралось, когда однажды застал жену с другим. По секрету подсказали… И было бы с кем…

Свидетеля того он отучил свидетельствовать против жены, но жене даже сказать не посмел, что видел ее в объятиях друга. И ревновать стал, когда жена его, душа его, проводила время не с ним. Готов был у ног валяться, землю грызть, лишь бы остановилось время, и не ушла бы она к другому. И чем дальше, тем больше находил различия между собой и ею, не смея поверить в увиденное и услышанное. Попробовал изменять сам — но чувствовал вину, и любил так, что огнем пылало все его тело. А она, если и любила, то совсем не так, как представлялось ему — холодно, сдержанно, капризно…

И понял, не так все просто, как вампиры малюют.

Начал искать ответы, и натолкнулся на сведения, что проклятые — самые настоящие проклятые, которых проклинают, чтобы избавиться…

Сначала испугался, потом вздохнул с облегчением. От той проклятой, которая унесла его клятву — избавится не грех. Расстраивать Ее Величество своими знаниями не стал, но теперь потерять ее боялся пуще прежнего. И сразу же встал вопрос: а как влюбился безоглядно, с первого взгляда?! Если не душа, если не та самая половинка?! Выходило. Не он ее, а она первой приметила, и правда, что на ушко нашептали, как когда сам шептал, когда приглашали посаженым на обряд посвящения… А как она обратила внимание, если не кость от кости, не плоть от плоти?

Неужели все-таки Бог миловал, открыв ему душу, и отвел глаза от него?

А не избавлялась ли, как все вампиры избавляются от своей души, чтобы обрести свободу?