Тайны гор, которых не было на карте

Дьявол, видимо, рассказал историю спутникам, которые, посматривая на Маньку и Борзеевича с хитрыми усмешками, переговариваясь о чем-то своем. Засмеялся даже тот, который лежал больным в стороне от всех, греясь у огня. Он повеселел, привстал, приняв сидячее положение, и протянул к огню руки.

А на следующий день катились с горы, и третий человек шел вместе с теми двумя, которые подхватывали его и несли на себе. Раны и язвы все еще покрывали его. Воды осталось так мало, что за ночь она не успела настояться. Он больше слушал, но иногда высказывал свою мысль, после чего думать и молчать на какое-то время начинали все. И у него тоже был меч, как у спутника из второго проклятого города, богато и нарядно украшенный. Только Дьявол был, как всегда, вредный для Маньки и Борзеевича, и очень снисходительно мудрый с теми тремя.

Ступеньки теперь приходилось делать еще глубже – третий человек в их команде оказался много старше двух предыдущих, так что гора на разделяющем их отрезке времени подвинулась почти на полную ее ступню с запасом. Но теперь у Маньки и Борзеевича были сильные мужественные помощники.

На вершину восьмой горы они поднялись лишь на одиннадцатый день.

– Если и на этой горе будет город, – поклялась Манька, когда до вершины оставалось метров десять, – я возьму лампу и убью ею Дьявола!

– Согласен, – сказал Борзеевич вполне серьезно и с обидой в голосе. – Мы сделаем это вдвоем!

– Я существо бессмертное, – напомнил Дьявол, который шел вслед за ними, помогая подниматься людям после него. – Лучше я пообещаю вам приятный сюрприз!

– И это ты называешь приятным сюрпризом? – спросила ошарашенная Манька, поднявшись на вершину склона и заметив еще один город.

– Ну, пошли Маня! – сказал Борзеевич, сумрачно и с угрозой взглянув на призрачный город. – Искать лампу!

Но неожиданности начались сразу же, лишь только они прошли ворота.

Ночь в городе была, но какая-то вечерняя. И сразу же поднялось настроение. Дома в городе были – и богатые, и бедные, и не было ничего, что указывало бы, что жизнь в их времени велась как-то иначе, чем в трех первых городах. Но немногие люди искали бы вампира. Никаких воплей они не слышали, а только смех, хотя многие люди были убиты – и женщины, и дети, и младенцы, и даже животные. По улицам текли реки крови. Страшнее всего оказалось у самой площади, куда они пришли вскоре. Люди там лежали вперемешку с теми, кто напал на город.

Манька впервые увидела вампиров без маски, не как человека, а как существо иного мира. Страшные лица их пугали своей худобой и клыками, длинными и острыми, как лезвия, и все их тело приближало их к тому, чтобы считать себя скорее мертвыми, чем живыми. Но их тут было немного, а люди…

Люди закрывали своими телами дома и семьи, и даже дети падали с оружием в руках. Разорванные или наколотые на колья младенцы, вспоротые девушки и женщины, собаки, отчаянно защищавшие своих хозяев. Отрубленные головы были повсюду. Многие люди были свалены в баррикады, как мешки с песком…

Именно на площади Манька поняла, что не многие жители города были богаты. Сокровищ на площади не оказалось вовсе, а на земле не было каменного изваяния и лампы. Зато лежали пуховые перины и теплые одеяла. Вся площадь была устлана коврами, на которых стояли кувшины с водой, с едой, с вином…

– И что? Вампиры сюда за едой приходили? – удивилась Манька, растерявшись после трех городов, в которых успела побывать.

От еды потекли слюнки. Вся еда и вино не казались примитивно изображенными в трехмерной проекции, а были вполне свежими, как будто еду и питье только что приготовили. Даже масло еще кипело на сковородках. Запах еды распространился по всему городу, но среди крови и ужаса она выглядела не менее устрашающе, чем смех и праздничные песнопения, которые звучали отовсюду.

Борзеевич тоже хлопал глазами, утирая слезы. Ему, ценителю тонких кулинарных изысков, терпеть муки голода было невыносимо. Желудок у него заурчал, будто внутри него проснулся зверь.

– Маня, не трогай это! – взмолился Борзеевич, облизываясь, скорее уговаривая себя, чем Маньку. – Я понял! Страшное наваждение! Были такие звери, ставят перед человеком еду и не дают…

– Что-то мне это напоминает… – пронастальгировала Манька, разом вспомнив нездоровую жажду у колодца с мертвой водой. – Плюнуть надо…

– Не знал бы я, думаете? – обиженно ответил Дьявол и захихикал. – Обещал же сюрприз! Ешьте и пейте, разрешаю. И спите в теплой постели.

Манька не поверила ушам. Услышать такое от Дьявола показалось ей куда как подозрительнее, чем еда на площади.

– Чем докажешь? – не поверила она, непроизвольно блуждая по перинам взглядом, который уже выбирал куда сесть и чем укрыться, и что попробовать первым.

– Вы не сможете унести ее с собой. Даже если вынесете с собой, она не исполнит желания и вряд ли утолит голод. Это здесь она свежая, а там время настигнет ее скоро. За ночь она успеет перевариться – и получится, что вы в этом времени как бы поели, а в том…

– Я так и знала, что есть какой-то подвох! – расстроилась Манька.