Тайны и герои Века

Естественно, в полдень я был им любезно, но величественно принят. Он присел напротив меня, попросил приложить все усилия к раскрытию этой кражи и заявил, что выход графини состоится к завтраку. Это был поистине выход. Она подошла к столу в богато расшитом платье, в бриллиантах, окруженная несколькими приживалками, игравшими, очевидно, роль фрейлин. Завтрак протек в чопорно-натянутом тоне. Графиня, заговорив о краже, особенно жалела маленькую записную книжечку, служившую для записи ее кавалеров по танцам. На крышке этой книжечки, по ее словам, находится миниатюра удивительной работы, а под ней медальон величиной не более серебряного пятачка, стариннейшей и искуснейшей работы.

К завтраку был приглашен и местный начальник уезда, безуспешно до сих пор занимавшийся раскрытием кражи. Побеседовав с ним после завтрака, я пришел к заключению, что розыски велись крайне небрежно и поверхностно.

Прежде всего я принялся осматривать имение. Вещи оказались похищенными из несгораемого шкафа новейшей конструкции, находившегося в небольшой комнате, примыкавшей к кабинету графа. Помещение это было расположено в первом этаже дома, где располагались лишь парадные. В этот этаж вел парадный проезд, и были устроены двери со стеклянной террасы, выходившей в сад. В конце сада начиналось озеро с версту примерно шириной, а на противоположном конце его виднелся лес. Ключи от несгораемого шкафа хранились в письменном столе графа, о чем знал лишь встретивший нас управляющий. Порядок в доме был чисто немецкий. Граф лично перед сном осматривал все запоры, вследствие чего проникнуть ночью в дом без его ведома представлялось немыслимым. Между последним открыванием графом своего шкафа и непосредственно обнаружением кражи прошло трое суток — вот тот срок, в течение которого воры беспрепятственно могли распорядиться награбленным. Да нужно еще прибавить к этому неделю — время, бездарно истраченное начальником уезда. Столь длительная задержка позволила, конечно, ворам не только тщательно припрятать украденное, но и схоронить достаточно основательно все концы. Тщательный осмотр как дверных замков, так и самого несгораемого шкафа подтвердил, что все они отпирались ключами, так как отмычки даже при самом аккуратном их использовании оставляют следы в виде царапин. Я спросил графа, уверен ли он в своем управляющем? «Как в самом себе, — отвечал он. — Живет у меня двадцать лет, предан мне душой и телом. Да и с самого начала я поставил его в исключительно благоприятные материальные условия — подарил ему пятьдесят десятин земли. Его сыновья при моей поддержке получили все высшее образование. Так что что бы ни говорили, а благодарность людская не чистый звук, и ей, конечно, не может быть чужд и мой верный управляющий. Что касается прочих моих людей, то о них я мало осведомлен, так как всех работников набирает сам управляющий».

Кончив осмотр и получив отзыв от графа о его управляющем, я попал в тупик. Мои затруднения усугублялись еще и тем соображением, что все похищенное весило примерно десять пудов, следовательно, чтобы вынести такую тяжесть из дому, да еще и благополучно спрятать ценности подальше, требовалось участие нескольких людей и, пожалуй, даже лошади. Я отправил своих верных помощников, Грундмана и Лейена, побродить по окрестностям и разведать, не говорят ли в народе о чьем-нибудь внезапно возникшем богатстве. К вечеру оказалось, что никаких полезных слухов они не собрали. Выяснилось лишь, что к графине люди относятся хорошо, а графа критикуют как величайшего скупердяя. Тогда я обратился к графу с такой просьбой:

— Можете ли вы дать мне точный список всей прислуги, которая как находится сейчас в доме, так и той, что служила здесь за последние три года?

— О да, конечно, я человек аккуратный и веду на этот счет особую книгу. Если угодно, то я на полях отмечу, за что и даже когда был уволен тот или иной человек.

— Принесите же мне ее, пожалуйста.

С тем же требованием я обратился к начальнику уезда.

Вскоре управляющий предоставил мне списки, по которым выяснилось, что в доме в разное время проживало порядка сорока человек. Против некоторых имен значилось «Уволен за хищение сладкого», «Рассчитан за грубость», «Лишен курителя» и т. д.

Прочитав со своими агентами этот список, мы не нашли в нем имен, известных нам по уже совершенным преступлениям.

— Скажите, — спросил я управляющего, — был ли осмотр леса, что на противоположном берегу озера?

— Да, часто начальник уезда его осматривал.

Однако, не удовлетворившись ответом, я пошел туда на следующий же день и еще раз осмотрел все внимательно. Заручившись разрешением графа, я прихватил помощниками его людей и соединил их с чинами уездной полиции и своими верными помощниками.

Зашедшего начальника уезда я спросил:

— Хорошо ли вы осмотрели окрестности?

— Да мы… Признаться честно, мы их и вовсе не осматривали…

— Как не осматривали?! А что же тогда говорите, что осматривали?

— И сам не знаю, как так получилось. Видно, бес попутал…