Тайны Иномирска

— Неуравновешенный товарищ здесь один и это точно не я, — отрезала Фэй, следя за тем, как поднявшийся вверх мешок с «РиллиКетом» склоняется над кошачьей миской.

— Кто бы говорил, психичка, — отозвался я, готовясь к новому витку грызни. — Размахиваешь тут вилками, силушкой богатырской хвастаешь. Ну в точности Макима-сан, к концу основной истории перебившая почти всех основных персонажей, за исключением…

— Эй, я хотела посмотреть «Бензопилу» самостоятельно! — недовольно выкрикнула Ида и я, сам не раз и не два «попадавший» на спойлеры, мгновенно заткнулся. — Ух-х, вы оба такие сложные… Придумала! Давайте-ка устроим простенький тест! У нас был такой на классном часе… Половину, правда, уже не помню, но это ничего. Зато познакомимся!

Воодушевившись новой затеей, Ида сбегала в гостиную за бумагой и рудиментарными для двадцать первого века чернилами с отточенными гусиными перьями. По идее, фее-ФэЕ полагалось на неё накричать, мол, какого хрена по чужому дому шастаешь, однако так отнеслась к выходке девочки благосклонно.

Неужели дело и впрямь во мне?

— Итак, — быстро проговорила наша примирительница, раздавая каждому по листу бумаги. — Вам нужно написать с каким предметом, цветом, эпохой и животным ассоциируется сидящий в комнате. Соль в том, чтобы постараться угадать с чем ассоциирует себя сам человек. Какой цвет он любит? С каким предметом себя олицетворяет? Каким животным хотел бы стать? В какой эпохе предпочёл бы жить?

Нравоучительно подняв вверх указательный палец, девочка враз сделалась похожей на одну из школьных грымз, разве что очки фирменным жестом не поправила. Впрочем, идея узнать друг о дружке больше, чем целое ничего мне понравилась. Разве что…

— Шариковых ручек здесь, я так понимаю, не водится? — ядовито спросил я, глядя на то, как Фэй с Рейджином быстро и на удивление ловко управляются с гусиными перьями. — Чем в таком случае писать нам с Идой? Пальцами? Дайте карандашик хотя бы!

— Могу предложить разве что графит, — буркнула лжеМакима. — Ты же понимаешь, что карандаш относится к современности и такого у меня водиться не может?

— Всё в порядке, — её дружок-Дилюк лениво прищёлкнул пальцами и откуда-то сверху свалилось с десяток ручек. — Разбирайте.

— О-о-о, неплохой фокус, — доверительно сообщил ему я, вцепляясь в ближайшую пластмассовую штукенцию и уточняя: — Любимый цвет, животное, предмет и эпоха? Для каждого из присутствующих?

Ида величаво кивнула, ещё сильнее походя на нашу классуху, Наталь Палну. Та тоже всегда важничала без причины, стараясь казаться умнее, чем есть и совершенно не замечая собственных педагогических «промахов», вроде переписки с любовничком в рабочее время.

Закончив с уточнениями, мы дружно зашуршали письменными принадлежностями: кто привычной шариковой ручкой, кто затхлым гусиным пером, требующим заправки чернилами. Самым смешным оказалось то, что количество моих помарок было гораздо больше, чем у адептов старинности.

— В прошлом имелось такое занятие, как «чистописание», — тихо объяснила Фэй, очиняя кончик пера. — Написал неправильно — получил по пальцам или остался без обеда. Продолжил зазря марать бумагу — изволь встать в позу и в педагогических целях вдохновиться розгами. Иногда, впрочем, розги заменялись крупой.

— Ну что за страсти! — вздрогнув, я откинул шариковую ручку в сторону. — Хотя… теперь понятно, отчего ты такая злая и постоянно на мне срываешься, феюшка-фэюшка.

— А меня в своё время заставляли бегать пятьдесят лишних кругов и столько же отжиматься, — дополнил картину средневековых зверств Рейдж. — Причем за каждую помарку.

— У-у-у, жесть, — не зная, что ещё сказать прокомментировал я. — Вскрываемся на счёт «три»? А! Стопэ! Кого мы там собираемся обозревать первым?

— Естественно, тебя, — заделавшаяся «Наталь Палной» Ида бросила на меня исполненный суровости взгляд. — Сейчас мы всё-превсё о тебе узнаем, Вадимка.

— Валяй, — кивнул я, нарочито лениво откидываясь на спинку стула. — Что там было первым? Ну, давайте цвет.

— Tabula rasa[5], - Фэй отозвалась первой и, заметив полнейшее непонимание в моих глазах, исправилась: — Белый.

— Вот так бы сразу, без умничанья, — проворчал я. — Это же латынь, верно? Кому вообще сдались мёртвые языки, на которых больше никто не разговаривает? Следующий!

— Салатовый! — объявила Ида и немного смутилась. — Светло-зелёный, то есть. Просто мы во дворе привыкли называть его салатовым, вот и…

— Можешь не оправдываться, — раздосадовано взмахнув рукой, я повернулся к своей последней надежде — Рейджу. — Что там у тебя?

— Серый, — спокойно отозвался тот, вертя между пальцами перо.

— Нет, нет и нет, — разом обломал всех я. — Мой цвет — красный. Ферштейн[6]? Красный — цвет силы, актива, энергии. Во как! Так, с цветом ни хрена не угадали, едем дальше. Животное!

Вновь зашуршали листочки, а мои новые приятели принялись один за другим зачитывать варианты.

— Желтопузик, — уверенно высказалась Ида. — Это такая маленькая миленькая ящерка жёлтого цвета. Нисколечко не ядовитая, хоть и безногая. Обязательно заведу себе такую… когда-нибудь.