Тайны хазар и русичей. Сенсации, факты, открытия

Обратим внимание, что научный комментатор труда Менандра делает абсолютно неверный вывод о границах Кавказской Албании: от Каспия до Куры включая города Баку и Шемаха. Нежелание при этом пользоваться классическими источниками, если они не касаются напрямую Византии, просто удивительно. Мовсес Каланкатуаци ясно называет столицу Албании: Партав (Барда/Берда’а), которая расположена в междуречье Куры и Аракса. Именно это – ядро древней Албании. Мусульмане впоследствии назовут сию страну Арран. И ведь не требуется даже владеть навыками перевода восточных авторов: текст Мовсеса был вполне удовлетворительно переведен уже Паткановым в XIX веке. Столетие спустя, в 1984-м, выпущен вообще образцовый перевод, но не об этом речь. Некоторые ученые заперты, как в скорлупе, в истории одной страны и не хотят или не могут анализировать события комплексно. Такие гиганты исторической аналитики, как Артамонов и Гумилев, встречаются редко, и они глубоко неприятны некоторым ученым, которые привыкли мыслить более узко.

Вернемся, однако, к коллизии 571 года. Курс и Феодор вернулись в приморскую Албанию, выселили оттуда савиров и часть самих албанцев. Тюркюты к тому времени подчинили низовья Волги и Терека, покорили приморскую часть Дагестана. Но клюнули они на византийскую приманку или нет? Вполне вероятно, что да. Поэтому и рассматривали впоследствии Албанию как часть своей державы. Со своей стороны византийцы спасли албанских савиров от преследования со стороны тюркютов, когда отселили за Куру. А как действовали иранцы? Они были очень хитры, а самым хитрым являлся старый шаханшах Хосров Ануширван. Хосров задобрил тюркютов, осыпал дарами и предложил союз.

Свет на эти события проявляет ценнейшее сообщение Ахмада Балазури (публикация 1927 года. Завоевание Армении), мимо которого прошли все исследователи. «Ануширван отправил царю турок письмо, в котором предлагал ему дружбу, заключение мира и установление взаимного согласия. Чтобы расположить его к себе, он просил себе в жены его дочь и выказал желание быть его зятем (или породниться с ним), и послал ему одну из своих рабынь, которую одна из его жен удочерила, выдав ее при этом за свою собственную дочь. И подарил турок Ануширвану свою дочь, а затем сам прибыл к нему. И встретились они в Баршалии, где пировали несколько дней, подружились между собой и оказывали друг другу внимание».

Многое становится ясно. Тюркютский хан – это Турксанф. Баршалия – дагестанские земли хазар и барсилов, Барсилия. Непонятно лишь предшествующая переговорам картина. Если встреча произошла в Барсилии, то очевидно, что иранцы заняли приморскую Албанию. С боем или без боя? Может быть, тюркюты просто не успели сюда подойти, а может, были выбиты персами, после чего Хосров подоспел с дарами, рассыпался в любезностях и предложил мир. В тылу у Турксанфа было неспокойно, и он согласился начать переговоры. Балазури передает их несколько анекдотически, не забывая обвинить Хосрова в коварстве, что стало общим местом у многих историков. Например, нижеследующий эпизод с подожженным лагерем есть у Менандра, хотя изложен по-другому и относится не к Турксанфу, а к Истеми.

«И приказал Ануширван некоторым из близких ему лиц, пользующихся его доверием, чтобы они провели ночь близко от турецкого лагеря и подожгли его, что они и сделали. На следующий день утром (турецкий царь) пожаловался на это Ануширвану, но тот заявил, что это не исходило от него, и что он не думает, чтобы кто-либо из его людей сделал это. Спустя несколько ночей (Ануширван) приказал тем же людям повторить то, что было раньше, и они повторили. Это очень сильно взволновало турка, но Ануширван выразил ему свое сочувствие и извинился перед ним, и тот успокоился. Спустя немного времени Ануширван приказал поджечь (ночью) часть своего лагеря, где были одни лишь лачужки, сделанные из травы и прутьев. На следующий день утром Ануширван стал жаловаться турку на то, что его люди чуть не уничтожили весь его лагерь и что он, турок, отвечает ему взаимным подозрением, но турок поклялся, что он не знает причины того, что случилось».

Ануширван сказал:

– Брат мой, наши войска невзлюбили (заключенного между нами) мира, так как (благодаря ему) они лишились доходов от постоянных набегов и войн, которые происходили раньше между нами, и я боюсь, как бы они не наделали чего-нибудь такого, что могло бы расстроить наши сердца и вызвать между нами вражду, после того, как уже мы искренно помирились, прониклись взаимным доверием друг к другу и породнились между собой. (Было бы хорошо), я думаю, если бы ты разрешил мне построить стену между тобой и мной и устроить в ней ворота, дабы никто не мог переходить от нас к тебе и от тебя к нам, кроме того, кого я и ты пожелаем впустить.

Опять вариант рассказа о Дербентской стене!