Тайны мадам Дюбуа

– В том-то и дело, что вы ни разу не говорили: это не твоя вина уж точно, – возразил муж. – Та беседа возле острова Борнхольм – между Жанной Гроссо и Софи – она была весьма провокационной. Должно быть, Эспозито слышал что-то и догадался именно тогда – из-за Софи. Из-за меня, точнее. Это я называл нашу дочь Соней. А этот тип, судя по всему, неплохо знаком с русским языком и культурой.

Прав мой муж или нет, но итальянский путешественник синьор Эспозито беспокоил меня все больше. Он ведь и правда знал о нашем происхождении. И в любой момент мог поделиться мыслями с Вальцем. Не сделал этого лишь потому, что ведет свою игру.

Да и сомнений в том, что покупатель взрывчатки именно он, не оставалось.

Жан следил за ним, практически не упускал из виду. И я надеялась, что момент передачи бомбы незамеченным не останется.

А лучше всего, конечно, вычислить Химика самим… Хотя времени оставалось всего ничего: пароход скоро поравняется с островом Эзель, а там и до Гельсингфорса рукой подать.

* * *

9 июня, 17 часов 20 минут

Балтика, открытое море близь островов Эзель и Даго, Российская империя

Эзель, ровно как и соседствующий с ним остров Даго8, встретили изрезанным скалистым берегом и множеством небольших островков, которые и составляли Моондзунский архипелаг. «Ундина» шла здесь медленно, осторожно, старательно обходя те островки и делая большой плавный разворот вправо – в воды Финского залива.

Пассажиры, уставшие от затянутого путешествия, отобедав, снова высыпали на палубу и долго любовались прекрасным видом, открывшимся с правого борта парохода. Присоединилась ко всем и я. Хотя держалась поодаль, прекрасно помня неловкую сцену нынче за завтраком…

Уже вторую сотню лет Эзель был островом русским – а впрочем, историю имел богатую, принадлежал в прошлом и немцам, и скандинавам. Оплотом викингов в стародавние времена был именно он. Ныне же боевое и кровавое его прошлое, несомненно, осталось позади: тихая, деревенская, невероятно живописная местность с заливными лугами и холмами на юго-востоке. Российские облагородили остров, а столица его, крепость Аренсбург, уже больше века считалась первоклассным курортом для петербургской знати и позиций своих не сдавала.

Сюда обещал вывезти меня, еще юную дебютантку, дядюшка; и здесь же мы подумывали провести медовый месяц с мужем. Не сложилось.

– «Аренсбург» на языке шведов означает «орлиный замок», а сам же остров зовут Землей ветряных мельниц и аистов, – живо повествовал Мишель Муратов, делая широкие жесты руками в сторону острова и стараясь воодушевить своих слушателей.

Евы среди тех слушателей теперь не было. Ближайшее подле Муратова место занимала другая молоденькая дама, тоже француженка, и тоже брюнетка в ярком модном наряде.

– Мельниц здесь и правда довольно, – отозвалась она, внимая каждому слову потомка русских князей, – но отчего же – аистов? Не вижу в небе ни одного!

Мишель снисходительно улыбнулся:

– Аисты – птицы перелетные, однако в это время года не выбираются так далеко в море. Они живут поближе к людям, а селяне так вовсе почитают их как символ уюта. Местное население острова, я читал, укрепляет на крышах старые колоса от телег да повозок – чтобы аист непременно свил гнездо над их домом. Аистов здесь, в прибалтийских землях, много. Да и сам остров на языке местных означает, представьте себе, «Остров аистов9» – «курессааре».

– Как романтично! – умилилась его собеседница и послала Мишелю пылкий взгляд.

Тот сдержано улыбался, особенно не привечая девицу, но и не отталкивая.

Право, жаль, что так сложилось: мне казалось, Мишель и Ева – отличная пара. Молодой писатель и девушка, приближенная к богеме – это почти классический союз. Что меж ними встало?..

А впрочем, знакомства в столь долгих и изнурительных путешествиях заводятся обычно лишь с целью скрасить скуку. Весьма редко они перерастают во что-то путное. Так что все к лучшему.

Сверившись с часами, я решила, что уже поздно и пора забирать Софи (дочка гостила у супругов Кох), так что, никем не удерживаемая, я покинула палубу.

Зато фрау и господин Кох, как выяснилось, в собственной каюте отсутствовали. Меня встретила Ханни и принялась выспрашивать, к какой юбке больше подходит ее новая шляпка. Дети же мирно играли в чаепитие: Томас и Софи пытались, было, вырваться, но властная Катарина их не отпускала из-за стола.

С юбками Ханни мы провозились добрые четверть часа, а после я твердо настроилась увести Софи. Однако, уже подсев к детям, помедлила. Та оговорка фрау Кох о старшем сыне до сих пор живо волновала меня. Значит ли она хоть что-то? И не о том ли фрау Кох так хотела поговорить с моим мужем?

Если же – теоретически – в семье Кохов и правда имеет старший сын, то младшие дети не могут о нем не знать: Томас даже старше моей Софи и явно мальчик очень смышленый. Совсем не много чести в том, чтобы выпытывать что-то исподволь у ребенка… но уж слишком высоки были ставки. На пароходе перевозили взрывчатку, и с этим немедленно нужно было что-то делать.