Тайны моей сестры

– Он там! – кричу я. – И я его найду!

– Прошу тебя, остановись, – настаивает Пол. Но уже слишком поздно, и я забегаю в сад.

Дверь сарая открыта, и я захожу внутрь.

– Все хорошо, – говорю я. – Я здесь, и я могу тебе помочь.

Я прохожу глубже. Где он? Наверное, спрятался. И затем я слышу чей-то приглушенный голос. Он звучит словно из-под земли.

Кейт.

– Нидаль? – шепчу я.

– Кейт Рафтер.

Подняв голову, я вижу на пороге совсем юного полицейского.

– Можете объяснить мне, что вы тут делаете?

Он делает шаг мне навстречу, и я вижу Фиду, стоящую снаружи с другим полицейским и Полом.

– Ох, слава богу вы здесь, – говорю я. Видимо, Фида одумалась и вызвала-таки полицию. Я беру его за рукав и тяну в сарай. – Здесь плохо обращаются с ребенком. Его прячут где-то здесь.

– Кейт, хватит, – зовет Пол. – Выходи.

– Мисс Рафтер, нам поступило заявление от арендатора этого дома о незаконном проникновении на частную территорию, – говорит полицейский. – Можете объяснить, что вы делаете в ее сарае?

Сердце у меня падает. Она подала заявление не на мужа, а на меня.

– Неужели не ясно? – кричу я. – Ребенок в смертельной опасности. Я видела его своими глазами. Он все время зовет маму, а сегодня ночью он сидел на моей клумбе.

На лице полицейского появляется самодовольная ухмылка, и, пытаясь ее скрыть, он прикрывает лицо рукой.

– Я рада, что вас это забавляет, – говорю я, в теле бушует ярость. – А мне вот, к сожалению, не смешно. Эта женщина – жертва домашнего насилия. Посмотрите на ее лицо. И ребенок тоже. Я уверена, что видела у него под глазом синяк. Вам нужно обыскать дом. Должно быть, они заперли его внутри.

– Пойдемте, мисс Рафтер. – Полицейский хватает меня за плечо. – Вам не следует быть здесь.

Когда мы подходим к двери, Фида делает шаг мне навстречу.

– Это происходит почти каждый день, – говорит она. – Она все никак не уймется. У меня нет никакого ребенка. Я просто упала. Чем я заслужила такие издевательства?

Я вижу по ее глазам, что она хочет что-то сказать. Боже, почему она просто не скажет им правду?

– Ей нужна помощь, – шепотом говорит она полицейскому, стоящему рядом со мной. – Она не в себе.

Я смотрю на нее, и что-то внутри меня обрывается. Ее непроницаемое лицо – точь-в-точь лицо моей матери, полное отчаяния и бессилия. Нужно заставить ее образумиться.

– Почему ты им не скажешь, безмозглая женщина? – кричу я, хватая ее за платок и тряся за голову. – Просто скажи им, где он!

Вместо ответа на запястьях у меня сжимается холодный, жесткий металл, и мужской голос говорит мне, что можно и что нельзя говорить. Когда меня ведут через сад к выходу, я слышу всхлипывания Фиды и понимаю, что на этот раз зашла слишком далеко.

26

Полицейский участок Херн Бэй

37 часов 30 минут под арестом

Шоу вышла из помещения, и за мной наблюдает молодой полицейский. Он сидит у двери, сложив руки на коленях, – как и его коллеги, он выглядит так, словно только вчера вылез из подгузников. Как от этих людей может зависеть моя жизнь?

Я рассказала Шоу все, что она хотела узнать, и теперь моя дальнейшая судьба зависит от результатов заключения о состоянии психического здоровья, которое Шоу сейчас составляет где-то в этом здании.

Часы над головой молодого человека показывают 16:01. Я провела здесь почти сорок часов. Прошлой ночью я спала в камере без окна, и мне ничего не снилось. Уже неплохо. Возможно, того, что я просто рассказала Шоу о моих кошмарах, хватило, чтобы они перестали меня мучить. Кто знает?

Полу позвонили и сообщили о моем задержании. Мне позволили несколько минут с ним поговорить. Он заверил меня, что сделает все возможное, чтобы меня вытащить, но это пустые слова. Единственный человек в мире, который обладает властью меня освободить, это доктор Шоу, и я понятия не имею, что она собирается делать.

Пока меня держат в этом крошечном полицейском участке на какой-то безлюдной, глухой улочке, муж Фиды обрушит гнев на мальчика, даже не сомневаюсь, так оно и будет.

Если меня освободят, я позвоню Гарри и расскажу о том, что знаю. Свяжусь со знакомыми из Службы по защите детей и использую всю свою оставшуюся власть, чтобы вытащить этого ребенка. Но все это станет возможным, только если меня саму освободят из тюрьмы. И я понятия не имею, произойдет это или нет.

Дверь открывается, и молодой человек подскакивает на ноги. Входит Шоу с полицейским, который меня задержал. В руках у нее охапка бумаг. Я всматриваюсь в ее лицо, пытаясь угадать ответ, но оно непроницаемо. Сердце начинает бешено колотиться, и во рту пересыхает. Только теперь, в самый последний момент, я осознаю всю серьезность моего положения. Этой женщине, ерзающей сейчас на стуле напротив меня, под силу упрятать меня в психушку. Моя жизнь, карьера, все мое будущее сейчас умещается в этой комнате, в этой женщине и бумагах у нее в руках.